Сказка ближе, чем кажется
Шрифт:
– Прости, не подумала я. Вспылила. Так всё сразу… Царство, Яга и прочее. Голова кругом. А ты спокойно рассуждаешь.
– Ну не плакать же! Считай, мы в командировке. Далеко-далеко.
– За тридевять земель? – улыбнулась Ульяна.
– В Тридевятом царстве. Хотя… Не так уж и далеко. Я как-то на север ездил. Самолётом с пересадками десять часов, потом пару суток поездом, а там ещё на машине. Вот это – далеко. А тут – Ягу найдём, она нас разом домой вернёт. Шаг – и мы у себя! Пока тут деньги платят, кормят, одевают. Неплохо. Пойдём, раз решили, по городу пройдёмся. Мыла душистого купим, раз уж, по словам скатерки, я обещал. Тебе ж стирку вечером затевать, –
Город не выглядел сказочным. По улицам не ходили толпами волшебные существа, по небу не летали птицы-фениксы или кто-то другой. Богатыри не позвякивали кольчугами.
Перед следователями простирались чистые широкие улицы, мощёные каменными плитами. Дома – в три, редко в четыре этажа. Первые два этажа каменные, остальные – бревенчатые. На улицах достаточно народу. Алексей поймал себя на мысли, что ожидал увидеть женщин в сарафанах до земли, мужчин в кафтанах или в расшитых косоворотках и обязательно в сапогах с острыми носами. Всё же из головы не уходило, что они в сказочном мире. И в воображении то и дело всплывали иллюстрации из прочитанных в детстве книг.
Но улицы, дома, люди, были обычными. Разве что женщин в брюках он не замечал. То там, то здесь на глаза попадались вывески. «Лавка готового платья», «Для суда», «Рецепты сударушек», «Всё, потребное для справной хозяйки», «Посуда глиняная и стеклянная». Были и простые: «Обувь», «Трактир».
Ребята не могли сориентироваться, с чего же начинать поиски.
– А пожалуй, краса-девица, в нашу лавку! Там румяна заморские, крем для шеи лебяжьей, тушь, духи – всё, что захочешь. Красу преумножить себе на радость, другим на диво! – Перед ними стоял вертлявый мужичок. Волосы на прямой пробор, смуглолицый, чернявый. – Не стоит раздумывать: солнышко и то за горизонт заходит, а уж краса девичья куда как недолговечна. Чтоб сберечь да сохранить её – не жалей времени. Что душе угодно – всё есть. Роса с горных лугов для умывания, настой на лунном свете для белизны кожи, настой на свете пера Жар-птицы для золотистости щёк. Мыло душистое…
– Мыло! Ты же, красавица, как раз мыло купить хотела! – раздалось из котомки.
– Ведь не отстанет, – прошептала Ульяна. – Давай зайдём.
Алексей кивнул. Сам он во всех этих косметических штуках был профан. Дома была зубная паста, всё равно какая. Стиральный порошок. Шампунь. Хотя, если быть честным, то порой он или мыло в качестве шампуня использовал, или шампунь вместо мыла, когда случалось, что одно или другое внезапно заканчивалось.
Ульяна же наоборот придавала большое значение косметике и парфюмерии. Выйти из дома без макияжа и без причёски для неё было равносильно тому, чтоб выйти нагишом.
Зазывала подвёл их к дверям с большими стеклянными вставками, над которыми было размашисто написано: «Всё для обретения и сохранения красоты. Товары обычные и необычные». В магазине их встретила высокая длинноволосая девушка. Алексей даже замер от неожиданности. Статная и необычайно стройная девушка казалась воздушной и невесомой. Золотые локоны опускались до пояса. Платье в пол с длинными рукавами только подчёркивало необычайную стройность незнакомки.
– Добрый день, гости дорогие, чем могу вам помочь? – прозвенел нежный голос.
Алексей чувствовал, как кружит ему голову воздух лавки. Смесь различных ароматов, что всегда присутствует в парфюмерных магазинах, волнами захлёстывала его. Ничего вокруг не замечая, он смотрел на девушку. Не понимал, о чём она говорит, слышал только звонкий её голос.
– Мне шампунь нужен для окрашенных волос, крем для рук, крем для лица дневной, и ещё тональный, тоник очищающий, и бальзам ещё для волос, мыло мягкое, тушь гипоаллергенная, помада…
Заметив чуть озадаченное выражение продавщицы, Ульяна объяснила:
– Я по работе сюда приехала, а вся косметика дома осталась. Думала, на пару дней еду, а придётся задержаться.
– Ах, вон оно что! Тогда пройдемте, сейчас подберем всё, что Вам нужно. Шампуни как раз вчера новые завезли…
Девушки ушли вглубь магазина, оставив Алексея у входа. Потихоньку он пришёл в себя. Наваждение спало. Без волшебной продавщицы в лавке сразу стало скучно, и Алексей вышел на улицу.
– Скатёрочка, дай попить чего-нибудь, а то в горле пересохло!
– Попить? Попить, конечно! Бери, угощайся. Водица с брусничным соком – первое дело. Витамины, сплошная польза! Самый богатырский напиток. Заодно булочку съешь.
– Какую булочку?
– Сдобную, с пылу с жару. Мягкая, белая! Ешь, тебе сил набираться надо. Ульяна девочка хорошая, да только непутёвая маленько. Надо ей ещё многому научиться, нет хозяйской жилки. Но это наживное. Молодёжь, чего с вас взять? Одна гульба на уме. Уж на что ты парень серьёзный – только стоило русалке патлюрами тряхнуть, как всё на свете позабыл, польстился на воблу эту сушёную. На что, спрашивается, загляделся? Кожа да кости! Вот послушай меня: не будет от девки проку, коль сама тощая, аж на свет просвечивает. Не хозяйка она: одной только росой да былинками питается. С такой и сам пропадёшь, и её не спасёшь. Особенно ежели она русалка.
– Кто русалка?
– Да хозяйка лавки этой. Неужто не признал? Хотя куда тебе… Вылупил бельма, ничего не видел. Русалка, как есть. Их народ издавна всякими художествами промышляет. Росу на лунном свету настаивает, на водорослях всякие отвары готовит. Всё, чтоб народ с толку сбить.
– Как это?
– Ну знамо как. Иная сударушка избу не подметёт, теста не поставит, а перед зеркалом крутится. Белилами замажется, сажей брови натрёт, щёки нарумянит краской. Вместо путной еды жижу русалочью, что из корней болотных, похлебает. И идёт, будто красавица. А парни вслед смотрят. Не понимают, что красота вся эта наведённая, русалочья. Мавкам что, они привыкли день-деньской по рекам-ручьям сидеть, гривы свои расчёсывать, да путников с понталыку сбивать. Того же и другим хотят. Чтоб только крутились перед зеркалом, ничего другого не знали. Путна девка с утра встанет ранёхонько, кровать приберёт, в избе подметёт. Печь растопит, кашу поставит, пироги затворит, самовар разожжёт. Ну а после, может, сарафан свой, что сама цветами-ягодами расшила, наденет, да на реку по воду. Вот тут её и приметят. Водицы два ведёрышка несёт, всклянь налитых, плывёт, словно лебедушка. Ни капельки не прольёт! Парни, что поумнее, такую примечают, да в гости просятся. Хозяюшку-красу за версту видно. А эта тощая, разве ж она ведёрко хоть малое поднимет? Каши-пирогов тоже не дождёшься. Ты слушай меня, да запоминай. Своего ума пока не нажил – не жди, пока от глупости бед натворишь.
– А разве у русалок не должно быть рыбьего хвоста вместо ног?
– Вроде взрослый уже, а в голове пусто. Какой хвост? Это ж не поводная дева, а русалка. Мавка, щекотиха. Как бы они в полях да на тропах путников ловили, кабы хвост был? Думай, что говоришь! Или ей что, в бочке с водой сидеть в лавке, товаром торговать? В общем, забудь о ней, нету там ничего человеческого. Я сколько живу – ни одного случая, чтоб у парня с русалкой чего путного вышло, не знаю. Вот наоборот, что плохо всё закончилось – это сколько угодно.