Сказка для Несмеяны
Шрифт:
Противные, грязные, мерзкие слова. Несмеяна и не знала, что в ней такие есть. И она не хотела их говорить, но не сказать было нельзя.
Матрена побледнела.
— Я расскажу… Всем расскажу…
— А коли скажешь кому, в тот же момент обратишься в старуху, — спокойно закончила Несмеяну. — Гадкую, сморщенную, скрюченную… В лягушку обратишься. В жабу.
Матрена отдернула руку. Сделала шаг назад.
— Ты не посмеешь, — в ужасе выдохнула она.
— Отчего же? — спросила Несмеяна.
Матрена сделала шаг назад. Потом еще. А потом кинулась бежать. Скрылась
Но вилами в живот…
Туда, где ее дитя…
А если и его…
И Несмеяна вдруг осознала: ради своего ребенка она сможет убить. И лучше Матрене было узнать об это заранее.
Она выплеснула воду в кусты, набрала новую, отнесла в дом, а потом снова вышла за ворота и направилась на кладбище. Там в земле лежало два важных для нее человека. Первой она навестила бабку Марфу. Рассказала, что замуж вышла, что в новом доме ее не обижают, что муж хороший и ребеночка ей обещал.
— Бабушка, — шепнула она, — я злые слова сегодня сказала. Не себя защищала, дитятко. Как теперь быть?
Подул ветерок, и на могилу опустилась белая голубка. Курлыкнула, поклевала что-то на земле и улетела. И Несмеяна решила, что это добрый знак. Попрощалась и пошла дальше.
Над могилкой матушки росла рябинка. Раскидистая, она склонялась, прикрывая ее от дождя, снега и летнего зноя. Сюда Несмеяна ходила только с хорошими новостями, чтобы матушку зря не расстраивать. Она ведь и так все видит, так пусть думает, что дочь плохого не замечает, от того всем легче.
Посидела в тишине, послушала шелест листьев, шмыгнула носом и утерла выступившие слезы. Все слова, что надумала, пока шла, куда-то исчезли, словно ветер унес. И все, чего теперь хотелось — снова оказаться в материнских объятиях.
— Светозар мне сказку рассказал, — наконец сказала Несмеяна. — Матушка, я тебе ее тоже расскажу.
Положила руку на живот.
— Испекла бабка колобок…
Часть 3
Первенца они назвали Климом. Имя предложил Светозар, но Несмеяне оно очень понравилось. «Милосердный».
Ходила она с ним легко. Настасья все удивлялась и, кажется, по-началу даже не верила, что так бывает. А Несмеяне не верилось, что бывает по-другому. Роды стерпела стоически. Ни разу не вскрикнула. И может быть и была после них слаба, но Светозар пришел, обнял, прошептал что-то в лоб — Несмеяне показалось, внутри теплее стало, — и на следующий день она уже готова была вспорхнуть с кровати, но получила увещевание от всей семьи. Пришлось полежать еще седмицу.
Сына она любила до одури. Ни на минуту не спускала его с рук, благо свекровь от работы ее почти освободила. И даже когда он засыпал, часто не могла заставить себя переложить его в люльку, что зимой смастерил Светозар. А если и перекладывала, то оставляла
Клима Несмеяна родила в начале лета, а уже в середине зимы понесла снова. Она радовалась, остальные тоже кивали одобрительно, только Настасья поджимала губы, когда думала, что невестка не видит, смотрела недовольно, правда, не на нее, на сына, качала головой. Но эта беременность тоже была легкой и совсем Несмеяну не беспокоила. И осенью родился у них со Светозаром второй мальчик. Имя ему дали — Яков.
Управляться с двумя детьми было сложнее. Клим только-только пошел, за ним нужен был глаз да глаз. К тому же он уже привык, что внимание матери всецело принадлежит ему, и появлению брата явно не обрадовался. Но Несмеяне казалось, она справляется. Дети были сыты, чисты, обласканы и под присмотром.
И через полгода она снова попросила у мужа ребенка. Светозар вздохнул, вначале отвел глаза, потом посмотрел на нее прямо.
— Послушай, — сказал он. — Матушка говорит, тебе передохнуть надо, сил набраться. И я думаю, она правильно говорит.
«Ты что творишь? — сухо спросила его Настасья. Никогда он не видел ее такой злой. — Тебе до жены совсем все равно? Столько слов было, а как до дела дошло — так вот она твоя любовь, и пусть Несмеяна сама разбирается, чего ее беречь…»
И отец неожиданно встал на ее сторону. Светозару пришлось задуматься и повнимательнее присмотреться к деревенским бабам, у которых, в отличие от его матери, не было мужей-ведунов, что подпитывали бы их своими силами. Вывод напрашивался сам собой.
— Я хорошо себя чувствую, — тем временем перебирала возможные причины отказа Несмеяна. — Это потому, что я по хозяйству мало помогаю? Я что-нибудь придумаю. И ребятишки едят как птички. Или потому, что мы шумные? Так мы тише можем…
Светозар поймал ее за руку, снова вздохнул.
— Несмеяна, — остановил он ее, — у нас еще будут дети. Столько, сколько ты захочешь. Просто не прямо сейчас. Давай подождем до следующей осени. Или даже пару весен. Пускай мальчишки подрастут. Ну как ты с тремя?
Она бы справилась. Она была уверена, что справилась бы. Неважно — как. Клим по ночам спал хорошо. Яшутка спал хуже, но Несмеяна не жаловалась и не просила никого о помощи, и даже порой отказывалась от нее, если свекровка предлагала. Так что же они все сговорились против нее?
Но Светозар, который обычно выполнял любое ее желание, пусть их и было не так много, в этот раз твердо стоял на своем, и ей не удалось его переубедить.
А вскоре Яшутка простудился и заболел в первый раз. Тихомир отпаивал его травяными настойками, делал припарки, Несмеяна волновалась, металась над ними птицей, чей птенец выпал из гнезда, но ни помочь, ни точно понять, что он делает, не могла.