Сказка о Берте и Берти
Шрифт:
Но Гречанка, давно уже привыкшая к случайным недостаткам, недоделкам в характерах сказочных героев, лишь пожала плечами.
Принц, поглаживая указательным пальцем позолоченный краешек своей чашки, которую перед ним поставила жена Сказочника, осторожно перевел свой взгляд с дымящийся поверхности чая на девушку, сидящую напротив него за столом. Едва он заметил, что Берта тоже смотрит на него, как взгляд Принца стал холоден. Гордо держа осанку, он стал задумчиво смотреть куда-то вдаль, зная, что девушка взгляда так и не отвела и без стеснения продолжает рассматривать его.
«– Красуется», –
Она поймала себя на мысли, что Принц ей вовсе не понравился. Пафос этих голубых глаз «с грустинкой», каких-то уж слишком идеальных, непроизвольно отталкивал. Принц производил такое впечатление, будто бы его только что достали из старинного сундука и еще не успели смахнуть нафталин.
Принц, принц…
Среди всей этой сказочной идиллии Берта уже начинала чувствовать себя одиноко.
Завтрак не удался, и девушка уже мысленно представляла себе, как забудет обо всем, что здесь происходит сейчас, когда незаметно вышмыгнет с веранды и уйдет одна в сад, чтобы потревожить снова спящих Морских Фей. Она продумывала, как пройдет незамеченной мимо кухни, расположенной отдельно от дома в старом сарае по желанию гречанки. Как прошагает по песчаным дорожкам вглубь сада, где клумбы с голубыми ирисами и белыми лилиями выложены по краям домами-раковинами.
Берта вздохнула, делая вид, что дует на поверхность чая.
– Кого ты обманываешь, твоя чашка разве что только льдом не покрылась, пока все ждали, когда же ты спустишься к завтраку, – с усмешкой, но почему-то грустным голосом проворчал персонаж в рваном пиджаке и белой рубашке. Его дерзость не осталась незамеченной: Сказочник тут же впился в него колючим, осуждающим взглядом.
Худощавый парень по имени Альберт изменил все планы. Редко кто-то из персонажей осмеливался сказать что-то резкое гостям, а уж дерзить самой хозяйке дома было непростительным преступлением. Сказочник хмурился, выражая свое недовольство. Берта осталась на веранде, чтобы понаблюдать, что же будет дальше.
– Альберт, ты ведёшь себя всё хуже и хуже. Мне, уж наверное, лучше знать, какое имя ты будешь носить…
– Вовсе нет, – мирным голосом проговорил оборванец, рассматривая ногти на своих пальцах: – Я не собираюсь откликаться на то имя, которое мне не нравится.
– Я придумал тебя, а ты со мной еще и пререкаешься? – Лицо Сказочника не побелело от гнева, но губы его, сложившись в жесткую, чуть надломленную по уголкам линию, выдавали надвигающуюся бурю.
– Вас никто не просил.
– Не хочешь существовать в Мире?
– Уж лучше не существовать в Мире вовсе, чем быть кем-то придуманным, не иметь собственной жизни, знать, что твои поступки и мысли кто-то уже заранее написал на бумажке, – голос Альберта даже не дрожал, тон его был мягок, с легким оттенком наглости.
Все присутствующие на веранде ожидали того, что Сказочник от таких слов будет вне себя от злости. Но смуглая Гречанка склонила голову, пряча улыбку, пока ее муж просто барабанил пальцами о поверхность стола. Спустя одну мертвенно-немую минуту он вздохнул и таким же непринужденным тоном, каким разговаривал с ним персонаж, негромко произнес:
– Пошел вон…
Альберт небрежно поднялся, взял свою шляпу со стола, вальяжно чуть склонил голову, как бы раскланиваясь с присутствующими, и развалистой походкой направился к входной двери. Все молчали до того момента, пока он не исчез в проеме, увитом синим плющом. Затем лысый и носатый коротышка заговорил неожиданно-скрипучим голосом:
– Как только он может разговаривать так с Вами?! Вы не должны ему этого позволять! Ведь вы же намного мудрее и старше Счастливчика…
Тут Сказочник громко ударил ладонью по столу и, ко всеобщему удивлению, закричал на носатого персонажа:
– Теперь и ты называешь его этим глупым прозвищем?! Его зовут Альберт! Не Счастливчик! Альберт! И он должен быть благородным искателем сокровищ. А выглядит, почему-то, как какой-то нищий, как оборванец, как полуспившийся бродяга!..
Белокурый принц высокомерно улыбнулся:
– Вы хотели наделить персонажа собственным характером? У Вас блестяще это получилось, никто же не виноват, что Вы не знаете, что теперь с ним делать. Это исключительно Ваша ошибка, и незачем так сотрясать стол…
На лице Сказочника появился резкий красный румянец. Еще один из его собственных персонажей, еще одно его творение осмелилось учить его жизни. Почти ничего не видя перед собой от ярости, повторяя громким свирепым шепотом фразу «– Я их всех уничтожу!», он удалился с веранды. Гречанка обессилено села на стул с витиеватыми ножками, с немым упреком смотря на Принца. Берта, отгоняя от себя мысль о том, что вещи из комнаты нужно будет на время перенести куда-нибудь в сад, поближе к Морским Феям, тоже взглянула на Принца. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
«– Как же Сказочнику удается делать настолько невозможные вещи?», – подумала она. Преданные, грустно-голубые глаза сочетались с высокомерным выражением лица и педантичностью в одежде. Теперь только она поняла – вот откуда взялось ощущение нафталина. Так безупречно-аккуратно он был одет в свой старинного покроя костюм, расшитый серебром. Настолько аккуратно, что даже противно.
Принц, принц…
Она обещала отцу не влюбляться в принцев…
Переведя взгляд на коротышку, она тут же почувствовала отвращение. Отвращение другого рода, нежели чем к Принцу. Еще когда носатый подлизывался к Сказочнику, Берта для себя отметила, как он особенно подчеркивает свое обращение на «Вы». И если Альберт произносил его небрежно, то коротышка лицемерил, театрально-наигранно преклоняясь перед своим Создателем.
Рыженькие двойняшки перемазались пирожными, и не было в них ничего отталкивающего.
Но эти двое… Как две противоположные крайности отвращения: высокомерное самодовольство и лицемерное коленопреклонение.
Невольно, Берта задумалась о персонаже, которого Сказочник выгнал с веранды. Было ли в нем что-то подобное? Что-то такое, что поучает детей не быть подобным ему?
Молчание затянулось. Стекла в большом прозрачном витраже веранды на миг задребезжали, о них ударился невнимательный ветер, прилетевший из сада. Он ворвался через парадную, распахнул все двери в доме и, претворившись сквозняком, разбил окно на чердаке. Волна мутной морской воды выплеснулась через подоконник, сломав несколько веток деревьев, что росли прямо у самого дома.