Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей
Шрифт:
Причудливо извиваясь, каштановые волосы Сентябрь плавали в воде над ее головой. Лия терла ее довольно жесткой кисточкой, и даже под водой кожа начала немного зудеть. И снова неожиданно голем вытащила девочку из ванны и перенесла в следующую: серебряную клафути, наполненную горячим молоком и пахнувшим, совсем как сигареты Бетси Базистеблик, - ванилью, ромом и кленовым сиропом. Лия расчесала девочке волосы, и зачерпывая из ванной, вылила на голову ей несколько кувшинов. Отломив от руки большой палец, она не стала бросать его, а трижды, против часовой стрелки провела им по поверхности, закрутив маленькую воронку. «Всякое движение осуществляется только против часовой стрелки» - хихихнув, заметила про себя Сентябрь. Воронка вскоре успокоилась, а по поверхность рассыпались
– Ну и последняя, - сказала Лия, - отмоет твою удачу. Когда приходит пора душе войти в мир, всегда в последний момент она подпрыгивает, притрагиваясь к притолоке мира на удачу. Души некоторых подпрыгивают высоко, и удача им выпадает целой охапкой, а некоторые могут лишь едва коснуться, лишь чуточку зацепить коготком. Каждая душа сколько-нибудь да прихватывает с собой удачи. Потому что вообще без удачи, человек не переживет даже грудной возраст. Но удача транжирится, словно деньги, или теряется, словно память, или растрачивается, как жизнь. Если в тебе есть дар видеть, ты можешь определить, сколько удачи осталось в человеке в его коленных чашечках. Только никакая из ванн не восполнит запас удачи, пущенной на избежание преждевременной смерти в автомобильной аварии или слишком частые выигрыши в лотерею. Никакая из ванн не подымет уровень удачи, сбитый безрассудством или перестраховкой. Но удачу, отощавшую от консерватизма и отсутствию риска или усталости, можно раскормить снова, - да она и сама изголодалась по какому-либо делу, на самом-то деле.
Лия взяла Сентябрь за плечо и снова затолкала под толщу молока. Девочка зажмурилась, погружаясь в теплую кремовую жидкость с наслаждением, и чувствуя как, подрагивают на ногах затекшие пальчики. Она не могла определить, окрепла ли ее удача, но отчетливо понимала, что ей никакого дела до этого нет. «Ванны сами по себе это удовольствие, - думала Сентябрь, - а ванны Фей вообще самые грандиозные». Наконец, мыльный голем вытащила девочку из ванны и принялась вытирать ее длинными жесткими банановыми листьями. Когда Сентябрь почувствовала себя вполне сухой и достаточно счастливой, тряся чешуйками, словно возмущенный кот, во дворике появился Вивертека. Он хотел стрясти воду и с крыльев, но раскрыться им не дала цепь, коротко звякнув замком, ударившимся об скипетр Сентябрь.
– Бррр! – раскатисто рявкнул Вивертека. – Что ж, полагаю я чист, если вопрос поставлен так. Книгам, которые много путешествуют не дано быть ценителями прикосновений.
– Теперь Город готов вас принять. – произнесла мыльный голем.
Тот же подвывающий ветерок вернул Сентябрь одежду - чистую и высушенную, пропитанную запахами всех трех ванн. На мгновение девочке показалась, что она различает в движениях ветерка какое-то слабое мурлыканье, отдаленно напоминавшее леопардовое.
– Если вы ее увидите, - нежно пробормотала Лия, - мою госпожу, передайте ей, что я всё еще её друг, и что мы можем поиграть еще вместе, и я знаю много новых игр.
– Обязательно, Лия. Я обещаю. – сказала Сентябрь и неожиданно для себя вытянула руку и обняла голем. Лия в ответ обвила девочку своими голубоватыми мыльными руками. Сентябрь уже готова была поцеловать ее, но как только губы коснулись щеки, Лия отпрянула назад.
– Осторожно, - сказала она.
– Я хрупкая.
– Извини, - сказала Сентябрь, вдруг почувствовав прилив смелости, такой яркий и свежий и пахший корицей, как ее первая ванна, - Я-то нет.
Ни с того ни с сего, непосредственно в стене, которую загораживала статуя Пана, игравшего на флейте, обнаружилась маленькая дверка. Впрочем, Дом, Свалившийся С Неба, не нарушил этим правил своего существования. Какие-либо предупреждения или наставления теперь были ни к чему, и Дом весьма галантно отворил эту дверку для Вивертеки и девочки. Где-то вдалеке кричали чайки, и слышались, хоть и не вполне различимо, множество других голосов, - но тьма словно занавешивала обзор. Путешественники подошли к проему и, замедлившись,
– Дол, - спросила Сентябрь, - а в каких ваннах тебя купали?
Но Вивертека лишь потряс огромной головой и не проронил ни слова.
ГЛАВА 6
Тени в воде
в которой Сентябрь перебирается на другой берег реки, берет урок по Эволюции, утрачивает кое-что драгоценное, зато спасает Пуку.
За дверью банного домика расстилалась влажная густая зеленая трава, подходившая практически вплотную к шумным водам плещущейся Ячметлицы; Сентябрь предположила, что это именно она, и больше не задумывалась на эту тему. Ее внимание привлек довольно яркий объект, который плыл посредине реки, окруженный плотным кольцом вспенившейся воды. По очертаниям трудно было разобрать, что это такое, так что следующее мгновение девочка уже неслась со всех ног ближе к берегу.
Среди толпившегося с гомоном и смехом сброда ей хотелось выглядеть столь же непринужденно, таким же аборигеном. Она не смотрела по сторонам, расправила плечи и держала высоко голову. Правда у нее не было ни саквояжа, ни рюкзака, ни даже кулёчка, нацепленного на крепкую палку, только это никого не заботило: все хотели пробраться на причал первыми и потому постоянно переходили с места на место, намереваясь обогнать соседа. Кентавры, сатиры и домовые. Болотные светлячки. Девочки с птичьими лапками и птицы с ногами девы. Тролли в расшитых эполетами кителях; гномы в бархатных брюках и жилетках; страшилы, на ходу пиликавшие на скрипках; мыши ростом намного выше Сентябрь. Ну и конечно подавляющее большинство выглядело, как люди: дамы, лорды, много детей. С одним из них, - маленькой девочкой, одетой в аккуратное платье, цвета ореховой скорлупы, и с заплетенными в светлые волосы цветками аквилегии, - Сентябрь встретилась глазами. До этого игриво вившаяся вокруг своей мамы, то и дело дергая ее за юбку, девочка, поймав посторонний взгляд на себе, растерянно моргнула, ее плечи вздрогнули, - и в ту же секунду Сентябрь увидела крошечного щеночка с шакальей мордочкой и золотистой полоской, тянущейся по всей черной спине. Совсем не такого, которым пугают детей безответственные современные фольклористы, - наоборот, милого и покладистого. С крупными ушками, умеющими слушать, и ничуть не изменившимися голубыми глазами, теперь смотревшими в узкие щелочки. Она продолжала носиться вокруг матери, хватая зубами подол юбки.
– А ты знаешь, - надышавшись свежего речного воздуха, радостно заговорил Вивертека, - ведь раньше в Ячметлице тек чай. Сильный и крепкий настой вливался в нее с одним из притоков, - и от этого она имела цвет брэнди, а кувшинки выглядели в ней, словно кусочки лимона.
– Но сейчас в ней не чай. Либо меня не поили никогда чаем цвета индиго.
– Маркиза посчитала это глупостью и велела навести порядок. «Все знают, что представляют из себя реки», говорила она отряду Голошатаев, отправляя их перекрыть плотиной приток, сетью выловить все листочки настоя и до единой съесть все лимонные кувшинки. Ты бы слышала, как они рыдали. Зато теперь вода нормального голубого цвета, как видишь, - Вивертека жалобно вздохнул, - Наверное, выглядит подходяще.
– Дол, а что это за девочка, - Сентябрь указала ему на шакаленка, теперь ловившего себя за хвост.
– Нууу, - растерянно протянул он, не зная что ответить. – Может, обычная пука. Начинается с «п», так что я тут не сведущ.
В конце концов, когда к берегу, к связанным лозою корявым бревнам пришвартовалась большущая баржа, весь народ, словно веером, выстроился вокруг самодельного причала.
– Ячметлицын Паром! – воскликнул Вивертека. – Пусть раньше мне не взбрело в голову им пользоваться, имея возможность долететь до Пандемониума, но я вижу в нем прогресс, и лишь деяния благонравных душ обеспечивают его.