Сказка о добром короле
Шрифт:
Ознакомившись с недельной сводкой, король с удовлетворением убедился, что всем снился один и тот же сон. Но сон, хоть и один и тот же, у каждого был окрашен в ярко индивидуальные тона. Один видел короля на вершине высокой горы, другой -в цветущем саду, третий - на белом коне и т. д. и т. п.
Королю понравилось. Он любил разнообразие в однообразии и однообразие в разнообразии.
Но сам король никаких снов не видел, ибо никак не мог заснуть.
Счастливы ли мои подданные?
– спрашивал король у бывшего второго министра, который после коварного бегства бывшего первого стал первым.
– В мире
– О да, в мире и счастии, - отвечал бывший второй, а ныне первый министр.
– С утра до ночи обнимаются и целуются.
– Это ложь!
– сказал вдруг бывший третий министр, а ныне - второй.
Все застыли в ужасе.
– Вас дезинформируют, - бесстрашно заявил второй министр - Ваши подданные с утра до вечера спорят друг с другом.
– Спорят?
– удивился король.
– О чем же они спорят?
– О том, - ответил второй министр, - кто из них самый счастливый... Каждый ваш подданный готов поклясться, что самый счастливый человек - это он.
– А-а!
– облегченно вздохнул король.
– Это хорошо. Это полезный спор, пусть спорят.
Король пожелал отметить наградой второго министра за честность и правдивость и, не придумав ничего лучше, решил сделать его первым, а первого вторым.
Но пока король прикидывал да примеривался, вмешался третий министр.
– Ваши подданные не только спорят, ваше величество, - учтиво сказал он. Я осмелюсь уточнить сообщения моих коллег. Они даже избивают друг друга.
– Как?
– сказал король, - избивают? Фи, как это грубо! За что же?
– Не далее как вчера я видел сам, как двое юношей едва не убили друг друга, - вкрадчиво продолжал третий министр.
– Дракой они разрешили спор о том, кто из них больше любит ваше величество.
Король застенчиво улыбнулся.
Третий министр стал первым, первый третьим. А второй так и остался вторым.
Ночью король вспоминал слова лучшего министра и улыбался в темноте. Как сильно любят его подданные, если готовы даже убить друг друга из верноподданнических чувств. Теплая волна признательности захлестнула короля. Что бы еще придумать, чтобы осчастливить своих верноподданных, думал всю ночь напролет король. И к утру пришло гениальное решение. Подданные, рассуждал король, стали счастливы после того, как он запретил им видеть сны. Следовательно, чтобы сделать их еще счастливее, надобно ввести еще какие-либо запреты.
На следующий день король созвал своих министров.
– Жду ваших предложений, - заключил король свое краткое сообщение.
– Я дал вам общую мысль, детали должны разработать вы.
Один из министров предложил вывести из алфавита букву "С". Он сильно шепелявил.
Другой министр предложил ввести единый цвет - коричневый. Он был дальтоник.
Третий министр предложил остричь всех женщин. Его жена была лысой.
А четвертый министр предложил вдруг запретить вопросительный знак.
Все предложения были приняты. И король особо подчеркнул, что все это делается для счастья подданных. Что и предписывалось в указе о запретах.
"Выполняется ли наш указ? Счастливы ли мои подданные?" - хотел спросить король министра. Но, вспомнив, что вопросительный знак отменен, сказал все это с утвердительной интонацией.
Но тут опять возникла незадача.
Король, как известно, должен прежде всего сам выполнять свои указы. И потому он выкрасил свои волосы, брови, бороду и глаза в коричневый цвет. Указ о букве "С", ну, той самой запретной... Так вот, указ тот соблюдался королем неукоснительно. Слов с этой буквы он не произносил. Хотя это было не так просто, ибо слов с этой буквой в их языке было великое множество. Но самым сложным оказался вопросительный знак. У короля было два камердинера, и он обычно справлялся у них, который час. Теперь, понятное дело, он не мог спрашивать. С одним все обстояло просто. Человек он был смышленный. "Сейчас девять часов". На что камердинер отвечал: "Прошу прощения, ваше величество, сейчас половина второго". И никаких хлопот. А другой ужасно был глуп, к тому же трус и льстец. Какое бы время король ни назвал, он отвечал: так точно, ваше величество. И когда он дежурил, король нипочем не мог узнать, который час...
Король снова стал думать.
Он лежал бессонными ночами и думал о том, как несправедливо устроен мир. Его запреты осчастливили страну, а что ему с того? Одни хлопоты.
Запомнить все, что запрещено - это ли не проблема для короля?!
А для министров?!
Однажды первый министр поставил перед королем туго набитый саквояж с разоблачающей документацией. Тут было все - и магнитофонная лента с голосом министра, который ночью, в разговоре с женой, дважды произнес слово с запрещенной буквой, и фотографии длинноволосой дочери другого министра, и ветка с зелеными, вместо коричневых, листьями с дерева, растущего во дворе второго министра, и, наконец, записанный особым устройством ночной бред и бормоток второго министра, из чего явствовало, что он видит сны, причем, - о ужас!
– в среду.
Министры сами нарушали законы своей страны.
У короля дрожали губы. Это был очень впечатлительный король.
– Что же делать? С нарушителями?
– спросил король, не заметив от волнения, что нарушает собственный указ о запрете вопросительного знака.
Первый министр, отметив про себя оплошность короля, спокойно отозвался:
– Ну для начала посадить!
– Куда?
– еще раз нарушил закон король.
– В тюрьму, - тихо и нежно ответил министр.
– Но у нас нет тюрем!
– воскликнул в волнении король.
– Построить бы надо, - еще тише и нежнее сказал министр. Король призадумался, а потом сказал:
– Так тому и быть. Но поручите это лучшим архитекторам. Чтобы было современно, уютно и удобно.
– Мы объявим конкурс на лучший проект, - пообещал министр;
– В архитектуре здания должна ощущаться монументальность, торжественность, вечность - повелел король.
– Такие здания должны строиться на века. Для нынешнего и будущих поколений.
Первый министр молча поклонился.
И очень скоро было сооружено такое фешенебельное коричневое роскошное высотное здание тюрьмы, что многие подданные стали с умыслом нарушать законы, только бы переселиться туда. Дело в том, что в королевстве жилищные условия были неважными.
Вскоре тюрьма оказалась перенаселенной, и никакие нарушения, ни действительные, ни фиктивные, не могли помочь попасть туда. Редким везунам удавалось устроиться недельки на две где-нибудь на девяносто девятом этаже - и то за большую взятку.