Сказка о принце. Книга первая
Шрифт:
Вино из пузатой фляги привело всех троих в прекрасное расположение духа. В самом деле, их ждут великие дела, они молоды и свободны – о чем еще можно мечтать?
Они хохотали и болтали, пока принц не оборвал сам себя:
– Нам бы надо потише. Любой проезжающий мимо заинтересуется – что это за солдаты такие, которые с каторжницей на травке сидят?
Вета откинулась на траву и посмотрела в небо. Как хорошо, как удивительно хорошо. А она могла всю жизнь прожить в столице и не увидеть ни этого неба, ни таких величественных сосен, не узнать, как высоко стоит солнце перед закатом и как вкусен простой черный хлеб, если есть его на траве, один кусок на троих, запивая водой или вином. Как многого она не знала. Насколько
– Хорошо как, - сказал вдруг Патрик негромко. – Сидишь и сидишь, ешь, и никакого тебе конвоя, ни работы, ни нормы, ни окриков. Просто – сидишь, - он счастливо засмеялся и с наслаждением развел руки.
Ян с облегчением заметил, что из глаз принца понемногу уходят глухая тоска и то почти смертное равнодушие, которые стоячими омутами стыли в нем последние несколько недель. Патрик улыбался – почти как раньше, и шутил, как раньше.
– А представьте, принц, - лениво протянул Ян, - кровать. С вышитыми простынями, балдахином, ароматическими свечами в изголовье, с чистым бельем… и огромную бадью горячей воды, - он мечтательно вздохнул, - с душистым мылом.
Кстати, насчет воды, - вдруг оживился Патрик, - я вижу озеро. А не искупаться ли нам?
Холодная же еще, - засомневалась девушка, но Ян поддержал друга:
Хоть человеком себя почувствуешь. Время еще есть, давайте! – и, опять смутившись, посмотрел на Вету: - Идите сначала вы, а мы покараулим.
Вода и вправду оказалась еще холодной, но Вета с наслаждением плескалась, негромко повизгивая от озноба и удовольствия и с опаской оглядываясь на юношей, возившихся у кареты и в ее сторону честно не смотревших. Ощущение пусть и не идеальной, но чистоты прибавило ей и уверенности, и настроения. Поколебавшись, девушка решила не стирать нижнюю юбку и сорочку – все равно через несколько дней у них будет другая одежда.
Потом она долго расчесывала мокрые волосы, прислушиваясь к азартным выкрикам и смеху, доносящимся с берега. Когда, хохоча и все еще фыркая, молодые люди вернулись к карете, Вета посмотрела на них, раскрасневшихся от купания, и тоже засмеялась – просто так, очень уж легко и радостно стало вдруг на сердце.
Друзья, смеясь, подтрунивали друг над другом, а Вета смотрела на них и думала, как изменились оба за этот год. Уже не прежние чуть угловатые и нескладные мальчишки – мужчины; совершенно не детским был разворот плеч, перекат мускулов под кожей, жесткие, огрубевшие от работы руки, взгляды – точные, уверенные, цепкие. Оба сбрили, наконец, бороды, так старившие их, но и на прежних себя походили мало. Широкоплечий, крепкий Ян на вид казался старше друга. Хмурые, колючие глаза на скуластом лице, жесткий ежик темных волос, морщинка меж бровей – на вид ему можно было дать лет двадцать пять, а порой и все тридцать, и только мелькавшая порой озорная улыбка давала-таки поверить, что ему нет и двадцати одного. Через правую щеку к виску тянулся тонкий, уже почти незаметный шрам – след давнего удара. Высокий и гибкий Патрик выглядел легче и тоньше со своими светлыми волосами и ямочкой на подбородке, но внимательный взгляд сине-серых глаз, горькие складки в углах губ, точные, скупые движения выдавали взрослого, сильного человека. И – беглые взгляд, незаметные кивки, понятные лишь им двоим жесты – оба понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, с полунамека; Вета с завистью подумала, что у нее никогда не было такой подруги – с которой не страшно было бы в огонь и в воду.
Пора ехать, - сказал Ян, отряхиваясь, как щенок. – Скоро закат.
Пора, - согласился принц. – У-уххх… вернусь во дворец, заведу себе личное ледяное озеро для поднятия тонуса… жизненного… королевского!
– он опять захохотал и неожиданно схватил растерявшуюся Вету в охапку, закружил в воздухе.
Девушка с визгом замолотила кулачками по его спине, заболтала ногами, чувствуя себя пушинкой в его сильных руках. А когда Патрик опустил-таки ее на землю, едва сдержалась, чтобы не прижаться к нему. Почему такими короткими всегда бывают мгновения счастья?
Ян вздохнул.
– Чисто дети малые. Эй, ехать пора!
– Господа, объясните мне, - попросила девушка, пока Ян с явной неохотой снова надевал на нее кандалы, - кто был тот человек, который показывал нам дорогу?
– Некто Крэйл, - неохотно ответил принц, сворачивая и увязывая узелок с едой. – Доверенный лорда Маркка.
– Маркка? – удивилась девушка. – Но, ваше высочество, он же никогда… вы с ним не особенно ладили раньше. Зачем бы ему помогать нам?
– Сам удивляюсь, - признался Патрик. – Видимо, или я ошибался, или он… слегка изменил своим убеждениям.
– Но Штаббс какой молодец! – сказал вдруг Ян. – Видит Бог, я от него такого не ожидал. Надеюсь, он не слишком пострадает, если все вдруг раскроется.
Патрик суеверно сплюнул через левое плечо.
– Не говори глупостей… Все будет хорошо. Но я не забуду того, что он сделал. Что ни говори, сейчас он рискует и рискует сильно. Видимо, он действительно человек порядочный.
– Он просто сделал свой выбор, - пожал плечами Ян. – Ведь не просто же так… наверняка он надеется на благодарность, ваше высочество.
– Для этого надо добраться до столицы, - вздохнул Патрик.
– Пока что нам нужно добраться хотя бы до монастыря, - резонно возразил Ян.
* * *
Маленький придорожный трактир в пяти милях от монастыря святого Иоанна был скорее не трактиром, а постоялым двором. Большой деревянный дом с резным крыльцом и кружевом на перилах выглядел уютно и приветливо. Широкий щит с нарисованным красной краской жареным не то петухом, не то цыпленком намекал на то, что разжиться здесь можно не только выпивкой, но и едой, и коновязь у входа могла вместить с десяток лошадей.
Вблизи, однако, впечатление оказалось несколько подпорченным. Двор просторный, но не метен и завален всяким хламом. Забор – даже с нескольких шагов видно, что покосившийся, окна – мутные, на деревянном кружеве наличников не хватает нескольких звеньев. Видимо, конкурентов в этих безлюдных местах у трактира не оказалось, и хозяин позволил себе несколько расслабиться. Дорожные люди – непривередливый народ; поди откажись от возможности выспаться в постели, пусть даже не слишком чистой, если на день пути вперед вперед больше такого шанса не представится. Видимо, проезжающие скрипели, но платили. Набитые за день в седле или тряской карете важные и нежные части организма любой кошелек заставят раскрыться.
Патрик с видом заправского кучера подкатил и лихо развернул лошадей на дороге прямо напротив ворот.
– Оставайтесь пока здесь, - принц спрыгнул с козел, стукнул в окошко кареты. – Янек, сядь к лошадям… на всякий случай. Ждите, пока я не выйду. Если что – гони, понял?
Вета посмотрела ему вслед. Как он может так быстро и легко двигаться после почти трех суток почти непрерывной езды? Они останавливались лишь на короткое время, чтобы не загнать лошадей, даже ели на ходу и спали по очереди. Ей еще повезло, что не нужно было править, и задремать она могла в любое время, а мужчины сменяли друг друга на козлах, да и в карете лучшее место уступали ей.