Сказка о принце. Книга вторая
Шрифт:
Теперь, не будучи членом Совета, Лестин не мог узнавать все новости из первых рук и вынужден был довольствоваться пересказами – иногда обрывочными или противоречившими друг другу. Старый лорд довольно хмыкал, слушая, например, рассказ Жаклины о том, как подорожали на рынке приправы; пряности ввозили из Версаны, и было вполне ожидаемо, что этим не ограничится. Потом Лестин сообщил, что министром финансов вновь назначен смещенный при Карле лорд Стейф, и улыбнулся, увидев гримасу отвращения на лице Патрика.
– Что, мой принц, опять будете воевать? – пошутил он, вспомнив историю полуторагодовой давности.
– Вот еще, - фыркнул Патрик. – Теперь пусть Гайцберг
– Да, еще, - вспомнил Лестин, - забыл рассказать. Назначена свадьба ее высочества Эвелины Залесской и принца Северных Земель Юстина Гаусса. Приданым за невесту дают архипелаг Радужных островов.
По лицу Патрика скользнула тень.
– Вот как… Что ж, пусть будет счастлива. Смею надеяться, с принцем Юстином ей повезет больше, чем со мной.
О многом они говорили в те дни, и долгие эти разговоры приносили обоим одинаковое облегчение.
– Скажите, лорд Лестин, - Патрик решился, наконец, задать вопрос, мучавший его все эти месяцы, - почему отец так поступил… со всеми нами? Неужели он вовсе не верил мне?
– Вы же читали письмо, Патрик, - напомнил Лестин.
– Да, но я хочу понять. Теперь, когда я точно знаю, что не сошел с ума и не предал, я хочу знать… понять: зачем? Зачем был нужен этот спектакль? Из-за чего погибли Ян и Жанна? Неужели нельзя было иначе… открыто, честно, расследование? Почему?
– Видите ли, мой принц, - Лестин сложил руки на животе, и Патрик невольно улыбнулся: так готовился Лестин к длинным лекциям или к долгому серьезному разговору. – В тот момент у Его Величества не было ни времени, ни возможности придумать что-то еще. Вас арестовали, когда король был без сознания, и следствие пошло, разумеется, по вполне предсказуемому пути. Я же виделся с Его Величеством, когда ему разрешили разговаривать… Он сказал сразу, что это был маскарад, что ни минуты не сомневается в вас, но что сейчас лучше оставить все как есть, потому что крепость для вас тогда была самым безопасным местом, пока шло следствие. Его Величество проводил параллельно другое расследование, свое, тайное. Оно не заняло много времени. Мы поняли, что удар был направлен на вас и что заговорщики торопились: у них оставалось не так много времени. И еще мы поняли, что они не остановятся ни перед чем, чтобы не пустить вас к трону. И тогда мы решили не мешать официальному следствию… пусть те, кто стоял за этим покушением, думают, что добились своей цели. Надо сказать, Его Величество был не так уж неправ, мой принц, потому что теперь вас действительно списали со счетов. Вы – никто. А за те месяцы, что вас не было в столице, король успел кое-что сделать. Кто же мог знать, - Лестин вздохнул, - что умрет Август и все повернется таким образом.
– Все равно, - Патрик упрямо мотнул головой, - все равно: зачем – так? Почему именно лагерь? Почему не монастырь какой-нибудь… что угодно! Я даже не только о себе, а… вообще о всех нас. Мы с Яном могли двадцать раз погибнуть от случайного ножа в темноте, в драке, да в карьер свалиться, черт возьми, и ногу сломать!
– Мой принц, ваш комендант…
– Мой комендант, - перебил его Патрик, - отлично знал, кто я такой. И старался вытаскивать меня из неприятностей – это даже такой дурак, как я, быстро понял. Но могло случиться что угодно, вы не знаете тамошних нравов, лорд Лестин, и слава Богу. Я не могу не думать о том, что не будь этой идиотской выдумки, Ян остался бы жив!
Голос его сорвался, он умолк, отвернувшись. После паузы добавил тихо:
– И остальные… отец сломал четырнадцать жизней. Просто так.
– Он сделал это, чтобы спасти вас, - так же тихо напомнил Лестин.
– Не такой ценой!
– Мой принц, - почти шепотом отозвался Лестин, - лес рубят – щепки летят. И вы должны это знать, потому что… вы станете королем. Бывают случаи, когда жертвы оправданы.
– Нет, - глухо проговорил Патрик. – Такие жертвы не оправданы будут никогда.
Какое-то время оба они молчали.
Потом Лестин вздохнул:
– Патрик, теперь мы всего уже никогда не узнаем. Только Его Величество мог бы рассказать нам, почему он поступил так, а не иначе. Если он не сделал этого, когда был жив, значит… значит, знал, что вы поймете его без слов. И не думайте, кстати, что отец оставил вас вовсе уж без прикрытия. Если бы не смерть Августа, нам, конечно, было бы легче, но не все потеряно. Есть люди, которые верят вам. Да, теперь они частью отстранены от дел, часть их уже не при дворе, но они живы. И верят вам.
Патрик прерывисто вздохнул.
– Сколько?
– Точно, конечно, не скажу, но…
– Будь их даже десятки, сейчас этого мало. Нужна поддержка гвардии… боюсь, теперь мне придется рассчитывать, в основном, на силу штыков.
– И прекрасно, - невозмутимо отозвался Лестин. – Значит, этим мы и займемся в первую очередь.
* * *
– Ваше высочество, - глаза Марии фон Рейль, новенькой, недавно назначенной ко двору фрейлины, были полны восторга, - вас просит принять ее мадам Жозель.
Ее высочество принцесса Изабель развернулась от окна, у которого стояла последние четверть часа, с недоумением посмотрела на девушку и едва слышно вздохнула. Ох уж эти ей молоденькие восторженные дурочки! Нет, девушку можно понять: мадам Жозель – мастерица из первейших, недаром при дворе уже пятнадцать лет; платья, выходящие из ее рук – произведения портновского, нет, даже ювелирного искусства. Марии фон Рейль, только месяц назад приехавшей из провинции, величественная, невозмутимая мадам Жозель казалась, похоже, одной из самых важных особ. Еще бы - небогатая семья фон Рейлей, в которой растут четверо девиц на выданье, достаток имеет весьма скромный. Изабель не раз замечала, как заливается краской новенькая, когда видит презрительные гримаски на лицах остальных фрейлин: платья она с собой привезла немодные, в провинцию новые веяния доходят с большим опозданием, волосы камеристка причесывает кое-как, и вообще. А у мадам Жозель, если заслужить ее расположение, можно выведать так много секретов… о-о-о, она знает все о прекрасном мире моды, о том, что носят сейчас за границей, о том, какие ткани будут популярны при дворе нынешней зимой, о том… всего не перечесть. Жаль только, что мадам Жозель фрейлин не любит. Считает всех поголовно охотницами за женихами и вертихвостками, а выпытать у нее хоть что-нибудь нужно очень постараться. Правда, некоторые фрейлины все-таки умеют это делать, но ни за что не хотят делиться своими секретами. И смотрят насмешливо: фи, невежа…
Впрочем, после смерти Августа был объявлен траур, и фрейлины поумерили свою страсть к нарядам. Но срок траура уже истекает, и вскоре придворные дамы вновь будут щеголять во дворце новыми, замысловато отделанными туалетами. Сама же принцесса упорно носила черное и почти не выходила из своей комнаты, хотя ей уже неоднократно намекали, что пора бы и обновить гардероб, да и вообще… развеяться. Изабель только отворачивалась. Дни она проводила с младшими принцессами, а вечера – в одиночестве, несмотря на предложения фрейлин то пойти кататься по городу, то принять участие в ежевечерних чтениях.