Сказка о принце. Книга вторая
Шрифт:
– Ну, и чего добился? – фыркнул пожилой господин, имени которого Патрик не запомнил. – Неужели он собирался с помощью мужиков вернуть себе трон? Право, если это действительно принц, то я думал, он умнее. Где и когда мужики добивались успеха?
– Не скажите, - фон Визен украдкой распушила фальшивый локон. – Не стоит недооценивать этого самозванца – вон, Таларр-то ведь занял…
– И что? Два полка армии – и вся любовь. Много ли им надо, мужичью-то…
– Как же мужичью, если принц…
– Да убит принц, господа, - громко сказал Ксавье. – Мы начинали службу
На мгновение все притихли.
Острая боль была похожа на ожог. Торопливо извинившись, Патрик поднялся из-за карточного стола, даже не доиграв партию, и вышел.
После шума голосов и взрывов смеха тишина сада казалась почти оглушающей. Где-то громко пела вечерняя птица, в траве трещали не то кузнечики, не то иные какие твари. Пахло цветами. Патрик остановился у розового куста, сплошь усыпанного бутонами, провел пальцами по нежным лепесткам. Дернул к себе ветку, не ощущая боли от вонзившихся шипов, сжал в ладони. Темно-алая струйка потекла по руке…
Легкий шелест шагов по дорожке заставил его вздрогнуть. Шурша светло-сиреневым шелковым платьем, подошла к нему графиня Амалия. Патрик поспешно отбросил ветку, спрятал руку за спину.
– С вами все хорошо, господин ван Эйрек? – спросила Амалия с легким беспокойством. – Вы так внезапно исчезли…
– Благодарю, ваше сиятельство, все в порядке, - поклонился Патрик. – Голова разболелась… жарко…
– Посидите здесь, - сказала она, вглядевшись в его лицо. И добавила, ласково коснувшись его плеча маленькой рукой в митенке: - Все наладится, господин ван Эйрек, Господь милостив…
И ушла, оставив после себя аромат духов – легкий, едва уловимый запах магнолии.
* * *
Гости наконец разъехались. Графиня Амалия, извинившись, удалилась отдыхать – слишком душным был день, голова разболелась. К закату жара приутихла, и хозяин и гости устроились в малой гостиной. Вечер был ясным; последние солнечные лучи, падавшие в распахнутые окна, зажигали искры на спинках стульев, на эфесах шпаг, развешанных по стенам. На полу и столешнице дубового стола лежали розовые полосы. Граф Ретель курил сигару, ароматный дым смешивался со свежестью и запахом зелени, долетающим из сада. Легкий сквозняк шевелил батистовые занавески на окнах. На большом блюде - нежнейшие бисквиты, вино в пузатых бутылках, фрукты в вазе - светятся крутобокие яблоки, глубоким светом мерцают гранаты.
Лестин и Ретель, удобно устроившись в глубоких, обитых шелком креслах у камина, наперебой обсуждали достоинства рыжей суки, показавшей сегодня чудеса охотничьей хватки. Патрик, как положено младшим, помалкивал и слушал, сидя на нешироком диване у стены. На коленях у него свернулся клубком белейший, пушистейший кот весом с хорошего пса – гордость хозяев и слуг. Поглаживая кота, Патрик рассеянно обводил глазами комнату; после езды в седле и танцев во всем теле – приятная усталость, и как же
Взгляд его привлекла небольшая табакерка, стоящая на каминной полке. Уже изрядно потертая, она показалась знакомой - Патрик пригляделся, осторожно снял с коленей кота (животное недовольно мяукнуло) и встал.
– Простите, господа, - сказал он, едва дождавшись паузы в разговоре.
– Граф, я вижу у вас очаровательную вещицу. Позвольте взглянуть?
– Извольте, господин ван Эйрек, - охотно откликнулся хозяин. Дотянувшись до табакерки, повертел ее в руках.
– Вы правы, вещица изумительная и работы не нашей. Ее изволил подарить мне Его Величество лет так... если не ошибаюсь, тринадцать назад. Кажется, он привез ее из Элалии.
– Из Залесья, - машинально поправил Патрик.
Он взял табакерку, поставил на ладонь. Да, та самая. Отец привез ее из Залесья... корабль с крутобокими парусами мчится по вздыбленным волнам - тончайшие линии рисунка не стерлись за эти годы, лишь слегка потускнели краски. Дерево с одного края слегка расщепилось. Патрик погладил пальцами лакированную крышку. Как он, мальчишка, мечтал получить ее подарок! Отец, смеясь, обещал ему в следующий раз привезти такую же - и привез, только вместо кораблика на ней был изображен всадник, прыгающий через пропасть. А ему нравилась именно эта... Отец говорил, что работа штучная, рисунок делался специально для него, Карла. Вот, значит, где она была все эти годы!
Интересно, есть ли на свете еще одна такая?
Граф искоса смотрел, как гость разглядывает приметную вещицу, словно вспоминая о чем-то. Потом небрежно качнул бокалом и вдруг спросил:
– Итак, господа, что же вам от меня нужно? На самом деле.
Лестин довольно хмыкнул, погладил бороду. Патрик, стоящий вполоборота, обернулся с улыбкой:
– А я все ждал, граф, когда же вы скажете это. Значит, проверка прошла успешно?
Граф повел сигарой, выписывая в воздухе серую дымную дугу.
– Надо сказать, что кое-где вы все же ошибались, господин ван Эйрек. Скажем, виконт Радич дрался на дуэли не из-за графини Эвро...
– ... а вовсе даже из-за графини Руа, тогда еще девицы Луазье, - в тон ему ответил Патрик. Осторожно поставил табакерку, вернулся на свой диван, вновь взял на колени кота.
– Я рад, что вы вспомнили наше давнее знакомство.
Граф не улыбался. Он повторил требовательно:
– Что вам нужно от меня?
Лестин едва заметно кивнул.
– Помощь, - коротко ответил Патрик.
Граф чуть приподнял брови.
– Какая и зачем?
Лицо его было непроницаемо. Мальчишка и правда похож на принца… да и затвердить столько случайных мелочей, как бы тебя не натаскивали другие, вряд ли возможно. Научить самозванца, откуда король Карл привез тринадцать лет назад подаренную кому-то табакерку, не смог бы ни один заговорщик, даже самый хитрый и предусмотрительный. Но не думает же он, что граф кинется все выполнять по первому требованию?
Патрик погладил кота.
– Зачем - а вы сами не догадываетесь?