Сказка про попаданца

Пантелей А.

Однако зверствовать дикари снова не стали. В качестве наказания, они заставили монаха, Диего и богоотступников копать круглый колодец диаметром пять шагов и глубиной, пока воды не станет по щиколотку. Подгоняемые щелчками кнутов, закончили копать еще засветло, после чего "демоны" спустили в яму трех здоровенных свиней и беднягу Фернандо. Остальным же их командир объявил, что отныне и до окончания поста они будут питаться только маисом, ибо, как видно, по другому крепить свой дух они не способны, а любая попытка спасти осужденного будет караться такой-же смертью. "Для нового нарушителя будете копать новую яму, таков закон Империи."

Видимо, свиньи изначально были сытыми, потому что Фернандо

прожил в яме еще три дня. Он все это время громко молился, взывал о помощи, проклинал и выл зверем, но помочь ему не было никакой возможности, только молиться. Когда вопли из ямы прекратились, падре Томас даже почувствовал облегчение, он немедленно отправился в церковь, чтоб прочитать "за упокой", но не сложилось. В церкви он обнаружил последнего верного христианина. Диего повесился. Монах глянул на его посиневшее лицо с выпученными глазами и увидел в них свое проклятье. Падре Томас хотел опять разрыдаться, но на этот раз просто лишился чувств.

На утро, их всех снова прогнали через яму, чтоб извлечь останки бедняги Фернандо для отпевания и похорон. Ставшие вдруг необыкновенно набожными, богоотступники запретили монаху отпевать самоубийцу Диего, зато над смердящими остатками Фернандо, он в непристанных молитвах провел три дня, все время под наблюдением кого-то из богоотступников, которые уже знали, зачем именно падре Томас послал гонца. За три дня, бедняга Фернандо успел наговорить очень многое.

А на сороковой день плена, когда до окончания Великого Поста оставалось две недели, всех богоотступников куда-то увели из поселка, а монаху командир "демонов" объявил, что тот свободен идти куда пожелает, кроме того, ему даровано право остаться здесь и продолжать служить распятому богу в открытой им же церкви. Кроме того, его личностью заинтересовался местный главный вождь, которого дикарь пафосно титуловал императором. С этого дня и до самой Пасхи, падре Томас служил службы для единственного прихожанина - командира "демонов". Он дисциплинированно появлялся к началу и исчезал после завершения. Именно появлялся и исчезал, а не приходил и уходил, службы и проповеди же по прежнему слушал каменным истуканом. Абсолютно без эмоций, но как выяснилось, очень внимательно.

В Страстную пятницу, монах решил вместо проповеди просто побеседовать с командиром "демонов"

– Тебя совсем не трогают описания земных страданий Спасителя, воин?

– Нет. Видал я страдания куда большие. Дикари в сельве казнят скармливанием термитам, бывает, неделю такая казнь длятся. Ноги уже до белых костей обглоданы, а преступник еще живой.

– Зачем же ты приходишь на мои службы?

– У меня приказ императора разобраться - кто предал вашего Христа на самом деле.

– И что, ты уже разобрался?
– у падре Томаса, от этого заявления, буквально отвисла челюсть.

– Пока нет, ты ведь мне еще не все рассказал. Я не знаю - кто такие иудеи и окрестили ли их апостолы, прежде чем крестить прочие народы. Ведь иудеев Христос велел крестить будучи еще живым, а остальные народы уже после своей смерти. Пока ясно одно, Христа точно не предавал Иаков Зеведеев, он погиб, исполняя свой долг. Остальные по разным причинам уклонились, но не обязательно все они были предателями, например Иуду Искариота скорее всего убил настоящий предатель, а остальные могли быть просто внушаемыми дураками. Так что стало с этими "детьми диавола" иудеями?

Падре Томас отвел взгляд и с минуту молча собирался с мыслями. Рассуждения дикаря необходимо было опровергнуть понятным тому языком, но кроме "Да как ты смеешь!?", в голову ничего не приходило. Но вопрос то в конце концов был простым.

– Их окрестить пока так и не удалось.

Дикарь

чуть заметно кивнул.

– Так я и думал. В этом случае, наиболее вероятный предатель - Иоанн Зеведеев. "По плодам их узнаете о них".

Оставив ошеломленного падре Томаса наедине со своими мыслями, "демон" снова канул, на этот раз почти на неделю. Всю неделю монах не находил себе места. Он пытался понять логику дикаря и, к своему ужасу, ее понимал. Пытался выстроить понятные для дикаря логические конструкции, обрушивающие его еретические измышления, и не мог, не строились. Отсутствие логики подменялась Верой, но для дикаря ведь это не аргумент. Словом, когда эта необычная компания появилась в поселке, падре Томас уже вконец извелся.

***

Апрель 1532 года

Странная компания состояла из знакомого командира "демонов", бывшего командира испанского отряда Франсиско Писарро и дюжего, но до неприличия молодого аббата-капуцина.

Аббатик, как его уже мысленно назвал падре Томас, был одет в новенькую рясу, с фирменным капуцинским капюшоном-клювом, пошитую из тончайшей шерсти, золотой перстень-печатка выглядел вызывающе массивным, а неприлично толстая золотая цепь и огромный золотой же крест, на его бычьей шее выглядели вполне соразмерными. "Аббатик...", монах почувствовал зависть - пока он мечтал о новой конгрегации своего ордена, эти неженки капуцины уже оказывается глубоко пустили свои корни.

Франсиско Писарро не выглядел пленником, он был одет в такой-же костюм, что и командир "демонов", держался уверенно и явно ничего не опасался, а вот последний как будто ожидал внезапного нападения. Таким встревоженным, падре Томас его еще не видел. Аббатик же буквально цвел, он и начал.

– Здравствуйте, сын мой. До меня дошли слухи о необычайной силе ваших проповедей и я хотел бы на одной из них поприсутствовать. К тому-же, вы наверняка давно уже без исповеди и причастия, чего в этих опасных краях лучше не допускать. Готов вам с этим помочь.

Говорил он слащаво-уважительным тоном, даже не стал выделять голосом "сын мой", хотя обычно подобные сосунки такого шанса не упускают, но во взгляде никакого уважения не увидел. Увидел уверенность в том, что его просьба расценится как приказ. Впрочем, отказываться падре Томас и не собирался, он уже давно испытывал потребность облегчить душу.

/тайна исповеди/

Исповедь монаха его преподобию Савелию затянулась на три часа, когда падре Томас наконец получил отпущение грехов, от на удивление въедливого аббатика, "нет, пожалуй что аббата", - поправил он себя мысленно, солнце уже клонилось к закату. Аббат вышел из кельи, с хрустом потянулся, и молча пошел вслед, за видимо караулившим их командиром "демонов", следом за ними двинул и монах. Странное поведение командира "демонов" невольно бросилось ему в глаза, тот очевидно охранял здесь именно аббатика, то есть аббата. Падре Томас снова невольно позавидовал влиянию капуцинов - "Наверняка они уже вхожи к самому вождю-императору..."

***

К большому удивлению падре Томаса, на мессу и, последующую за ней проповедь, не пришел Франсиско Писарро, с которым монаху пока так и не удалось переговорить. Полтора часа службы, падре Томас старался не встречаться взглядом с аббатом. Не смотря на постное лицо последнего, во взгляде его, монаху постоянно чудилась ухмылка. Ну, чудилась - не чудилась, а поделать он с собой ничего не смог, проповедь откровенно не задалась, падре Томас был сух, банален, постоянно сбивался на повторы, от этого злился на себя и краснел, будто его застали за непотребным занятием. Однако никакого разочарования аббат не высказал и даже не подал виду.