Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Гадалка терпеливо ждала на противоположном конце трубки.
Ирина не сомневалась, что на губах обманщицы играет наглая насмешливая улыбка. Торжествующая и снисходительная.
Наконец, оскорбленная красавица обрела способность говорить
— Но как же тогда объяснить его неистовую страсть ко мне, которая разгорелась после нашей с вами последней встречи, и его брезгливое отношение, полное охлаждение к бывшей любовнице…? Я могла поливать ее грязью в присутствии общих знакомых, а он молчал…
Ирина Лазарева хмыкнула в трубку
— Сами подумайте…на каких задворках
Расстроенная, обескураженная Ирина несколько мгновений молчала, обираясь с мыслями.
— Я хочу, чтобы он оставил меня в покое… не контролировал мою жизнь, не выслеживал… Я была уверена, что это результат манипуляций… Сейчас даже не знаю…
— Холодно пока, изъясняйтесь точнее.
— Я два месяца назад познакомилась с прекрасным человеком, недавно он предложил мне руку и сердце…переехать в его дом
— И несколько миллионов на счету, не так ли?
— Нет, не так. Точнее, но не деньгах дело…
— Ой!! Я ослышалась?
— Не перебивайте меня! Он любит меня, и я впервые, чувствую необычайный подъем, воодушевление. Я не хочу, чтобы Денис страдал. Если бы он спокойно отпустил меня…
— Горячо. Теперь горячо! Вы забрали его у женщины, которая искренне любила глупца, не требуя взамен ничего. Так верните ей своего ненаглядного, возможно он ей еще нужен. Попытка не пытка! А не повезет — вспомните мое предупреждение, что за все надо платить. Тем более за удовольствие быть Богом.
Прощайте, Ирина Владимировна. В моей помощи вы более не нуждаетесь
Через мгновение телефонная трубка умерла.
Мария Фогель.
Свинцовое ноябрьские тучи обложили все небо без малейшей надежды на прояснение. Самый скучный месяц года разлился над Москвой бесконечным дождем. Сердце Маши плакало под его грустный аккомпанемент с того самого момента, как девушка вновь вступила на родную землю.
Она прожила без Макса уже целую неделю, ни разу не навестив его страничку в Фейсбуке, не отвечая на звонки и робкие СМС. Она не должна портить ему жизнь. Он скоро сам поймет, что ошибся и больше не вернется во сне.
Когда она бросала курить, то просто зачеркивала крестиками дни, прожитые без отравы. Ей удалось вырваться.
Когда ее бросил Денис, то маркером закрашивала дни в черный. Она выжила.
Когда она сама оставила Макса, то просто перестала смотреть на календарь. Длился все тот же дождливый мрачный день, когда она в последний раз вдохнула запах сладкого и теплого молока.
Работа немного отвлекала от воспоминаний, возвращая к забытым на время проблемам. Марии дали несколько новых больных, но их анамнезы не были критическими. Две женщины переживали посттравматический
После выписки Виктории прошло больше трех недель, молодая женщина, узнав, что Маша вернулась, задала по телефону только два вопроса — Тебе удалось? Везешь мне сувенир из Швейцарии?
Получив утвердительные ответы, обрадовалась и обещала заглянуть в клинику на днях — Проведать!
И вот:
— Мария Сергеевна — послышался из монитора Любочкин голос, — спуститесь в холл, к Вам посетитель.
Это была она. На грустном бледном лице Маши впервые за несколько дней расцвела искренняя улыбка, немного порозовели щеки и в душе взмахнул крыльями проснувшийся мотылек. Спрятав в шкаф личные дела пациентов, она достала из нижнего ящика небольшой сверток и пошла к лифту. Изголодавшаяся по тайнам, она дрожала словно наркоман, спешащий на встречу с долгожданной дозой. Расстаться со сказкой бывает очень сложно, а некоторым вообще не по силам.
Маша каждый день искала намек на чудо, ждала особых знаков, старалась вспомнить сны, но бесполезно. Дождливая промозглая действительность стала ее единственной и верной подругой. Серые будни безжалостно стирали недавние радужные воспоминания, наполняя душу безразличием и пустотой.
Встреча с Викторией обещала глоток свежего солнечного воздуха, клочок ясного голубого неба среди ненавистных туч.
Как и тогда она стояла напротив окна спиной к ней, устремив взгляд на мокрый от дождя парк. Зонт тросточка отдыхал, уткнувшись в угол. Темная широкополая шляпа, черный плотно облегающий плащ делали Викторию похожей на томных моделей Серебряного Века. Высокая, изящно изогнувшая спину, словно фарфоровая статуэтка, женщина медленно и грациозно повернулась и внезапно рассмеялась. Ее хрустальный смех прокатился эхом по пустому холлу и замер в вышине.
— Удивительная картина предстала моим глазам! Мария Сергеевна, а зачем Вам два сердца?
И оба больные? Верните одно хозяину и поспешите, иначе он превратиться в ледяную скорбную статую и разобьется на множество осколков!
Не обращая внимания на оригинальное приветствие, Маша искренне улыбнулась, и раскрыв объятия поспешила навстречу Виктории. Как она соскучилась по загадкам!
— Я скучала! — смущенно сказала она, обняв бывшую пациентку.
— Да — вижу, но я вся вымокла. Погоди, сниму плащ. — Вика накинула одежду на кресло и вернулась.
— Я тоже скучала по тебе. Маленькая Птичка. И верила в успех! Покажи мне скорее подарок.
Маша протянула ей сверток
— Ты сказала брать, что приглянется. Но, увы, среди нехитрого личного скарба фрау Кунц, была одна вещица, которая доставит тебе удовольствие и пополнит коллекцию — держи!
Виктория осторожно разорвала подарочную упаковку и достала треснувшего деревянного ангелочка со сломанным крылом. Она неуверенно повертела его в руках, потрясла, прислушиваясь, постучала по основанию длинным ноготком.