Сказка в дом стучится
Шрифт:
— Мы так решили и точка. Куда ты лезешь?
Это он сказал не Елене Михайловне, а Арсению, который лез ко мне с блюдцем, на котором на боку лежал кусок торта.
— Не видишь, что у Саши белое платье? Ну что?
Он подхватил блюдце, но Арсений потянулся за ним, даже встал на цыпочки.
— Это не тебе, это для Саши!
— Я понял, понял…
— Валера, почему Сеня называет Алю Сашей? — не поняла бабушка.
— Потому что он «л» не может произнести!
— Пусть тогда мамой зовёт.
Ну и чего он добивается?
— Она Саша, просто Саша… — опешил бедный ребёнок, а у меня такой ком стоял в горле, что я не только говорить, но и дышать уже не могла.
Да и пусть сами разбираются, кто я им… Хоть как назовите, только на раскаленных углях плясать не заставляйте!
— Была Саша, стала мама! Чего тебе не понятно? Она папина жена. Значит, твоя мама. Ты совсем тупой у нас, что ли? — не унимался Никита.
Но сам был не дурак — подальше от отца отошёл.
— Сеня, ты можешь называть меня, как хочешь, — проглотила я ком, но от его тяжести и горечи у меня скрутило живот.
— Можно я скажу тебе, что загадал?
— Нельзя. Иначе желание не сбудется. Так ведь тебе Хранительница Сказок сказала?
Сенька сощурился:
— Это была ты… Я тебя сразу узнал. А если сбылось, можно уже сказать? Я хотел, чтобы у меня тоже была мама. Как у всех.
— И ругала тебя, как все мамы?
— Никита! — не выдержал Валера. — Не пошёл бы ты уже отсюда, а?
— Куда ты ребёнка гонишь? — вступилась за правнука бабушка.
— Где ты ребёнка видишь? Лось! И осел!
— Весь в папу! — подала голос Марианна, которая как встала в дверях, так и не отошла от них. Отходила от новости, привалившись к косяку.
— В тетку! — не остался в долгу брат.
Сегодня, кажется, все счета закроют!
— Там коробку привезли, — вошёл в зал дядя Серёжа.
Очень скромненько, бочком: видимо, сорока на хвосте уже принесла сногсшибательную новость…
— Как вовремя! — шагнул Валера к дверям, схватив за руку именинника. — Это тебе подарок привезли, который я утром обещал. Пойдём!
— А мама?
— Она ругаться будет. Мы ее не возьмём. Никита!
Тот поплёлся следом.
— Аля…
Мне не хотелось оборачиваться. Так бы и стояла с блюдцем в руках, от которого избавился Валера.
— А твоя мама знает?
Это в тёте Лене заговорила обида. Я мотнула головой.
— И как же ты так? Это же некрасиво!
Я пожала плечами.
— Мам, не понимаешь, что ли, что это не она? Это все твой сыночек! Да и твой внучек, бабушка! Хорошо вы его воспитали. Плевать он на нас всех хотел!
— Марьяша, нельзя так, девочка! — осадила внучку бабушка.
— Мне нельзя. Ему можно. Ему все можно! Он об вас ноги вытирает!
— Марианна, ну не в такой день! — подняла голос Елена Михайловна, оторвавшись от телефона. — Любой возьми готовый и положи слой белого крема, ну в чем проблема? Поставь готовые фигурки жениха и невесты. Два часа тебе максимум, ясно? Не успеешь, без премии останешься, поняла?
Я не сразу поняла, что вечером нас ждёт свадебный торт.
— Еду я заказала сразу, как Люду пригласила, — объявила тихо законная хозяйка дачи. — Даже случайно шампанское добавила в заказ. Вот как чувствовала!
Я не хотела понимать, что она чувствует в душе. Конечно, они все получили от Валеры оплеуху. А, может, заслужили?
— Черт! Батарейка не заряжена! — вернулся со двора Валера. — Хотел, как лучше… Ну что вы все такие? В доме праздник, а вы как…
Он не закончил фразу. Передумал. Или же его спас звонок в дверь.
— Теща приехала! — Валера попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком вымученной. — Жена, идёшь со мной для моральной поддержки?
И я пошла, а когда Валера открыл дверь, между нами влез Арсений. Мама зачем-то надела плащ. Наверное, рассчитывает уехать обратно на электричке. На сестре же было летнее платье. Только вот улыбки обе забыли в такси, но оно уже уехало…
Поздоровались, кивнули — протянули подарок. Наверное, заехали за ним по пути.
— Мама, можно открыть? — спросил Арсений, тряся коробочкой, в которой скорее всего пряталось Лего.
— Ты зачем ее спрашиваешь? — схватил его за рукав Никита и оттащил от дверей. — Это твой подарок и твой день рождения.
— Вы хоть в дом их сначала пригласите, не огорашивайте с порога, — выросла за нашей спиной Елена Михайловна.
Наверное, с улыбкой, потому что мама улыбнулась в ответ, а вот Вероника смотрела куда угодно, только не на нас. Мы отошли от двери и попросили гостей не разуваться. На всякий случай я представила всем сестру. Или скорее — всех сестре: ее помнила маленькой, а вот она — никого.
— Ну, теперь можете говорить! — разрешила свекровь, развалившись на диване полноправной хозяйкой дома.
Моя мама ютилась в кресле. Сестра осталась стоять у окна, где мальчишки возились с новым Лего.
— Валера, дай телефон, — попросила я.
И он не сразу понял, зачем тот мог мне понадобиться. Слишком сильно нервничал. Я протянула маме нашу пятничную фотографию, и только после экрана мама заметила кольцо и у меня на пальце.
— Не расстраивайтесь, Людмила, нам тоже не сообщили, — выдала Елена Михайловна. — Ничего, наши внуки на них еще отыграются.
Никита поднял голову — наверное, для того, чтобы сообщить, что он уже начал бренчать на родительских нервах. Вероника подпрыгнула к креслу и схватила чужой телефон.
— А где фата?
— Обещают, что ещё будет, — Марианна подошла к дивану вместе с бабушкой, и Елене Михайловне пришлось потесниться. — Но мне не очень-то верится в эту сказку.
— Вот у тебя все будет правильно, — сказала ей бабушка.
— У меня? Я замуж не собираюсь!
— Все не собираются, а потом раз и замужем, верно?