Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны
Шрифт:
Дети, оккупировавшие газоны, как ни в чём ни бывало носились в футбол. Мамы выгуливали малышей и собак. Ворона долбила сухую корку. Дворник, ругаясь, уминал бак с мусором.
Какая-то фантасмагорическая смесь торжества, траура и обыденности!
В Комитете – сутолока “как в Смольном”. Сан Саныч собрал своих. Выяснилось, перед отлётом нужно обязательно заехать в одно из КБ по вопросу поражающих факторов и защиты кораблей. Быстро собрали нужную команду и помчались, распугивая сиренами прохожих и собак.
В кабинете было много народа. Надо всеми возвышалась могучая фигура “шефа”.
– Мы вас ждём. Если сегодня, сейчас, не решим вопрос с защитой, то сами понимаете… Многое уже в металле.
На огромном столе разложили схемы отлёта, таблицы характеристик облака осколков вокруг кометы и поражающих факторов взрыва. Суть вопроса сводилась к тому, что в момент пикового воздействия взрыва надо было включить главный двигатель. Впрыск специальных добавок создавал плазменный факел, “запирающий” мощное излучение. Можно было отказаться от громоздкого и тяжёлого экрана.
Разбиение разгонного импульса на два уменьшало отлёт в момент взрыва и увеличивало мощность воздействия, однако, более мощный поток энергии легче было “запереть”. Нужно было рассчитать параметры плазменного факела, моменты включения двигателей, траекторию отлёта, параметры защиты корабля. Запыхтели физики, давая вводные траекторщикам, связавшимся по сети с вычислительным центром одного из военных НИИ, отвечавшего за оценку живучести кораблей.
Выяснилось, что теперь корабли задевают край облака осколков. Тут запыхтел Сан Саныч, сходу уточняя распределение осколков по массам и скоростям – ведь в момент взрыва мелкие частицы должны были испариться под действием мощного излучения. Надо было оценить допустимое углубление в облако.
Наконец, схема расчётов была утрясена, и даны необходимые вводные. Ещё через несколько минут с ВЦ начали поступать первые результаты. Теперь запыхтели конструкторы во главе с шефом, сходу перекраивая компоновку модуля и некоторые элементы конструкции.
– Получается первая в мире фотонная ракета, – невесело пошутил кто-то из конструкторов.
– И последняя! – добавил другой.
Один из фирмачей обратился к шефу:
– Экран бросаем?
– Нет. Делаем, – недовольно ответил тот. – И никаких отставаний от графика! Не расслабляться! – и, обращаясь к одному из присутствующих: “Тринадцатому отделу немедленно заняться плазменной защитой.”
– На нас и так висит… – взмолился, было, начальник отдела, но под испепеляющим взглядом шефа, от которого не спасёт ничто, запнулся.
– Сегодня ночью у тебя в отделе не горел свет. Это – не работа. Подымай своих, хоть солдат бери. Через три часа я к вам зайду, – отрубил шеф. – Всё. Продолжаем работать.
Обречённо вздохнув, начальник “доблестного тринадцатого” обвёл окружающих взглядом, как бы прося поддержки, но взглядами с ним никто не встретился.
Неожиданно за дверью послышался шум. Дверь распахнулась, запыхавшийся человек выпалил прямо с порога:
– Корпус растрескивается!
Лицо шефа мгновенно осунулось. Сорвавшись с места, он почти бегом бросился из кабинета. Все последовали за ним. Через стеклянный коридор попали в просторный цех, где по самой середине в лесах балок, опутанная проводами и лямками, высилась сверкающая махина. Это был испытательный стенд с космическим кораблём внутри.
Рядом несколько человек пытались привести в чувство пожилого мужчину.
Запыхавшийся человек сбивчиво тараторил:
– Прослабили фрезеровщики… только заметили… дефектоскопию не успели… всё отлично шло… когда начало растрескиваться, Семён Якльч за сердце схватился и…
Его прервал рык шефа.
– Бы-ыстро! Всех сварщиков сюда! Это вырезать… это – заново… сюда накладку полтора миллиметра… – схватив первый попавшийся под руку острый предмет, стал чертить прямо по корпусу. – Юстировщиков сюда! За Вороновым гоните машину! Не хватает машин – берите любые у ворот. Я приказываю!
Поднялась суматоха. Завыли инструменты, осыпая всех фонтанами искр. Сварщики набегу развёртывали аппаратуру.
Сан Саныч с компанией вернулись в кабинет шефа. Быстро оценили результаты оптимизации защиты. Конструктора уже передавали команды по цехам.
Появился шеф, пройдя мимо всех с запрокинутой головой в заднюю комнатку при кабинете. С мокрым полотенцем туда пробежала секретарша:
– Опять кровь из носу пошла.
Закончив свою работу, приехавшие поспешили скорее удалиться.
Прощаясь с “фирмачами”, Сан Саныч прочёл такую тоску в глазах начальника тринадцатого отдела, что невольно содрогнулся.
К самолёту прошли пешком, благо фирму от центрального аэродрома отделял всего лишь забор с проходной. По дороге Сан Саныч думал о том, как несправедлива судьба. Одни встречают свой конец в пьяной праздности, а другие в крайнем напряжении бьются с судьбой насмерть.
У самолёта Сан Саныч встретил Женьку, прилетевшего с этим же самолётом и загружавшего новейшие компьютеры для вычислительного центра, и когда погрузка закончилась, подсел к нему:
– Обстановка, похоже, критическая. Нам приказано ускорить обработку данных наблюдений и моделирование столкновения, поручено мобилизовать ресурсы всех крымских филиалов оборонных фирм, всех математиков, программистов…
– Сан Саныч, дорогой, нам это не поможет. Мы и так не успеваем корректно формулировать задачи математикам. Они в спешке и усталости делают бесконечные ошибки, операторы путают провода и диски. Чужих специалистов просто не успеть ввести в курс дела, а вычислительная техника у них такая разношёрстная… Вот у себя компьютеры помощнее запустим – будет немного полегче. А башковитых ребят-добровольцев кликнуть стоит – им на свежую голову наши “ляпы” виднее будут.
– Хорошо. Что вам нужно?
– Я лично, сегодня вечером напьюсь. Больше не могу. В моём мозгу установилось слишком много устойчивых паразитных связей. Мысль зацикливается. Надо рубить. В лучшие времена я бы покатался часок на тачке – и всё. А сейчас только так…
– Всё понятно. Картина всюду одинаковая. – Сан Саныч вкратце рассказал о поездке в Париж и на фирму. – Мои мозги тоже скоро растрескаются как тот несчастный корпус. Поэтому, под мою ответственность, завтра всем отдыхать! Кроме сменных операторов. Чтобы больше никого не было в обсерватории. И операторам-то будет полегче.