Сказки Бесконечного Океана

Амзирес Александр

А в её сердце не осталось ничего, ни радости, ни горечи. Просто ничего. Словно вырваный кусочек души, ничем не заполненный. По крайней мере словами она смогла выразить это состояние именно так.

Позже рана затянулась. Она снова влюбилась. Снова, казалось, «навсегда». И именно этого состояния она и боялась больше всего, прекрасно помня, чем это закончилось в прошлый раз. Но шли годы, её любовь не угасала, и в тот момент, когда она уже было поверила, что наконец обрела счастье, вселенная вновь преподнесла ей сюрприз. Словно зеркальное отражение, всё повторилось, только теперь уже она была в роли той, к кому угасла любовь,

в то время, как она продолжала испытывать это чувство. Девушка, с тревогой и болью в сердце, начала замечать нарастающий холод и отстранённость со стороны своего мужчины. И вскоре её самые жуткие опасения подтвердились. А затем он и вовсе прямо сказал ей, что им нужно расстаться, что больше он не испытывает к ней ничего, и поэтому им обоим не нужно продолжать мучать друг друга. Он пытался объяснить ей, что она испытывает к нему лишь любовную зависимость, и сейчас, после его ухода, эта зависимость может возрасти ещё больше, поэтому ей нужно не поддаваться на этот самообман. Вряд ли он сам верил, что эти слова могут помочь. Они и правда не помогли.

Находясь на грани суицида, девушка нашла спасение в работе, отдавая свою любовь животным, которые проявляли свою любовь в ответ. Пусть даже это и был самообман, ведь животные приходили просто ради еды, и безопасного места. Но ей нравилось пребывать в этом обмане. Нравилось представлять, будто животные «любят» её просто за то, что она есть, а не за то, что она кормит их и предоставляет место для ночлега.

Ближе к утру кот тихо выбрался из под её ладоней, стараясь не разбудить. Запрыгнув в проём открытой форточки, он повернул голову, и на прощание взглянул на девушку. Она скрутилась на кухонном диванчике, и пребывала в мире грёз, блуждая по лабиринтам своего разума.

Ему было немного жаль покидать её, она была хорошей девушкой, и просто хотела искренней, настоящей любви. Наверное, как и все люди. Да и кормила она его хорошо, ему нравились эти уютные вечера в её квартире. Но ему нужно было двигаться дальше, в своём, известном только ему самому, кошачьем пути.

Люди не понимали слов кота, поэтому, навсегда покидая тёплую кухню, он надеялся лишь на то, что девушка сама однажды придёт к тем выводам, и к тем мыслям, которыми кот не в состоянии был поделиться с ней. Даже при всём желании.

Напоследок он хотел бы сказать ей, что постоянный поиск любви никогда не приведёт её к счастью. Что искать любовь извне бессмысленно. Так же, как и искать того, кто постоянно будет любить тебя. И что если уж веришь в любовь, то верь хотя бы в ту самую, «безусловную любовь», которая идёт из тебя самой, словно бесконечный, неиссякаемый источник внутреннего наслаждения. И тогда, возможно, встретишь в своём пути такой же источник. А возможно и нет. Вселенная – та ещё сука.

***

Колеоптера

Нимок никогда в своей жизни не видел чего-то другого, кроме мутной воды, окружающей всё пространство вокруг. Мутные, тёмные воды Свана, чёрная, непроглядна тьма вместо неба – вот и всё, что было тем миром, той вселенной, в которой он жил. Вместе с миллиардами других таких же, как и он сам.

Они гордо называли себя – колеоптера, хотя, по правде сказать, Нимок считал себя всего лишь букашкой, обычным жуком. Что толку от красивого названия, когда вся твоя жизнь, это барахтанье в грязной воде?

Единственным источником света в этом мире были сами жуки. Быть может поэтому они так стремились собираться в стайки и жаться друг к другу, ведь это позволяло освещать пространство ещё сильней, и помогало вылавливать в воде добычу для пропитания. Правда довольно часто, из-за жуткой давки, жуки топили в воде друг друга, навеки погружаясь в непроглядные глубины. Иногда это происходило случайно, при борьбе за очередной «жирный» кусочек, а иногда намеренно. Ещё бывало, что стайки жуков начинали враждовать между собой, особенно в местах, где находилось относительно много пищи. И тогда под воду, навсегда, погружались сотни и тысячи жуков, в последний раз освещая тёмные воды угасающими огоньками своих тел.

Никто из жуков никогда не возвращался из глубин, если погружался под воду на слишком долгое время, или слишком глубоко. Что ждало жука после «погружения» – этого никто не знал наверняка. Одни верили в то, что где-то там, в глубине, их ждёт вечная жизнь, полная пропитания и безмятежности. Другие верили, что в глубине нет ничего, кроме забвения. Третьи верили в иллюзорность всего этого мира, и поэтому уверяли, что можно просто наслаждаться каждым мгновением пребывания в воде, и не думать ни о чём, потому что всё это бессмысленно и не важно. Но при этом они пожирали свою еду с таким же усердием, как и все остальные, хоть и считали эту пищу «иллюзорной», и тряслись над своим «иллюзорным» телом вполне всерьёз, особенно в критические и опасные для жизни моменты.

В черноту неба практически никто из жуков не смотрел. Там всё равно ничего не было видно, к тому же их, постоянно мокрые, крылья, позволяли отрываться от поверхности воды лишь на короткое время. И эти секунды они тратили на то, чтобы получить короткое превосходство над другими жуками, в непрерывной борьбе за очередной кусочек водорослей.

– Что если каким-то образом можно просушить крылья полностью? Тогда можно попробовать подняться выше, – однажды в беседе задал вопрос Нимок одному из своих знакомых жуков.

– Ну, во-первых, – скучающим тоном ответил жук. – Во-первых, даже если бы такой способ существовал, то кто-нибудь давно уже использовал бы его для более продуктивных целей. А во-вторых, хватит уже тебе летать в облаках, Нимок. Твои фантазии не наполнят твой желудок.

– Облака? – удивился Нимок. – Что это такое?

– А, понятия не имею. Просто такое древнее выражение, – поморщился жук, понимая, что Нимок не собирается думать о чём-то более насущном. – Мой дед любил говорить: Если будешь витать в облаках…

– Но ты сказал «летать», а не «витать», – перебил его Нимок. – Как это связано с полётом и небом?

Жук вздохнул, этот пустой разговор ему уже порядком наскучил:

– Займись лучше делом наконец. А мне пора.

Неспешно перебирая лапками в воде, чтобы держаться на плаву, Нимок наблюдал за удаляющейся фигурой жука. Синеватое свечение тела отражалось от поверхности воды, и создавалась иллюзия, будто жука сопровождали его маленькие, светящиеся двойники.

Нимок не стал следовать за жуком к остальным членам стаи. Несмотря на усталость и уже ощутимое чувство голода, он решил всё же побыть вдали от основной, светящейся, массы, и поразмыслить о своих крыльях. Впрочем, думал о крыльях он уже и так довольно давно и много, поэтому нужно было попытаться что-то предпринять, чтобы хоть немного продвинуться в этом вопросе.