Шрифт:
Введение
Холод. От него затекшие конечности начинает ломить еще сильнее. И чем больше проходит мгновений, тем сильнее бьет дрожь. Сейчас любой, даже совсем малый, источник тепла будет спасительным. Но для начала нужно открыть глаза. Слишком много сил уходит, чтобы разомкнуть намертво слипшиеся веки. С небольшой болью они поддаются, открывая черное пространство, затянутое плотной дымкой. Сквозь нее пробивается смазанный силуэт огромной красной луны.
Легкие пощипывания побежали по ногам, как бы намекая, что нужно скорее подниматься. Несколько движений, и тело приходит в горизонтальное
– Хо-хо, долго же ты приходишь в себя! Столько на холодной земле проваляться без сознания… Тебе нормально?
Звонкий старческий голос принадлежит сгорбленной фигуре около костра. На нем трудно что-либо разглядеть, только голову, торчащую из бесформенного черного балахона. Сморщенное лицо не выделяется чем-то особенным, обычный старик. Он ухмыляется своим ртом с редкими зубами и почесывает свалявшуюся бороду, напоминающую огромный маток ваты. Не удивительно, если у него там кто-то поселился.
– Стоишь, значит все с тобой нормально. Ты давай-ка садись к огню, негоже кости морозить. Да не бойся, ей-богу, я не кусаюсь. По крайней мере, пока.
Он щелкает своим десятком зубов и заливается то ли смехом, то ли старческим кряхтением. У костра становится теплее, а старик протягивает металлическую миску. От нее пахнет овощами и мясом. Живот предательски подает голос, и приходится взять щедрое угощение.
– Ты ешь-ешь, а я пока тебе расскажу несколько историй. Но только слушай внимательно, иначе потеряешь всю магию, ха-ха…
Волки
Спертый воздух потных мужиков и дешевого алкоголя полностью заполнял помещение паба. Едкая невидимая субстанция заползала даже за закрытые дверцы темных комнат, находившихся на втором этаже. Эти укромные уголки предназначались для особых гостей, коих здесь практически не бывало. Высокие господа сторонились подобного рода заведений, не соответствовавших их особому статусу. Но простаивать ухоженным комнатам престарелая хозяйка паба позволить не могла. За отдельную плату эти самые комнаты сдавались для уединения с девочками, что пользовалось большим спросом среди более приемлемого контингента. Однако сегодняшним вечером все они были пусты, кроме одной в самом дальнем краю здания. За круглым массивным столом сидел молодой мужчина в черном фраке. В полумраке невозможно было разглядеть его лица, хотя освещение не играло в этом никакой роли. Все, что было выше верхней кромки губ, скрывала тень от огромной круглой шляпы. Он нетерпеливо переставлял свои худые ноги, обтянутые новыми кожаными штанами, которые плавно перетекали в высокие сапоги. Из-за грязных улочек города их вид сейчас оставлял желать лучшего. От запаха свежеприготовленных свиных ребер, стоящих на столе, любой обыватель сразу бы пустил слюну, но они оставались нетронутыми. Мужчина сидел неподвижно, прислушиваясь к шуму снаружи. Время от времени он делал небольшой глоток из стоящего рядом винного бокала, жидкость которого умудрялась переливаться рубиновыми красками даже при недостатке освещения.
– Да, сэр, я приказала проводить его сюда. Господин желал ужинать, – прозвенела полная хозяйка, привлекая внимание мужчины.
В следующее мгновение скрипучая дверь отворилась, и на пороге материализовалось трое мужчин. Они быстро просочились в комнату. Все были, как один, похожи друг на друга: темно-синие кители с высоким воротником, одинаковые яйцеобразные шлемы, на которых в лобной части блестела серебряная восьмиконечная звезда. Даже лица их были практически идентичны, кроме первого вошедшего. У него имелись густые черные усы. Не одними усами располагал последний, он также имел кремниевый пистолет, что являлось большой роскошью для бобби.
– Лорд Блэкуэлл, Вы должны были доложить о себе сразу по прибытии, – голос усатого был очень бодрым и звонким, отчего казался каким-то ребяческим.
– Что-то не припомню, чтобы я был чьим-то должником, – спокойно парировал лорд, недовольно кривя уголки тонких губ. Его рука снова потянулась за вином.
– Граф лично хотел видеть Вас. Именно он был инициатором приглашения и думал, что для Вас будет честью почтить его визитом. Господин Пирси считает Вас настоящей живой легендой. Впрочем, как и все мы.
– Я все еще не услышал ни слова о своем так называемом долге, сэр… – Блэкуэлл выдержал небольшую паузу и в десятый раз за вечер сделал глоток рубиновой жидкости. Отставляя бокал обратно на стол, он цокнул, в тот же десятый раз разочаровываясь во вкусе. – Разве в обязанность бобби не входит соблюдение норм хорошего тона? Вы посчитали, что со мной можно оставаться инкогнито?
– Прошу простить меня, – усатый вытянулся, словно тонкая струна. – Нейл Милен, констебль графства Дербишир. А это братья Мэтти и Лекс Дин. Они являются моими помощниками. Славные ребята, а какие способные.
Лорд ничего не ответил, только утвердительно махнул рукой. В комнате повисло неловкое молчание, во время которого констебль Милен пытался разглядеть лицо Блэкуэлла, неподвижно сидящего перед ним. Неудачные попытки не давали ему покоя, и оттого он решил разорвать тишину первым.
– Господин Блэкуэлл, Вы прибыли к нам несколько дней назад, – он снял с себя громоздкий колпак и обхватил его рукой. – Потому Вам следовало сразу объявить о себе. Будучи гостем графа Вы получили бы лучшую комнату в его поместье, а не ютились в дешевом заведении, где подают выпивку обычным фермерам.
Его собеседник никак не отреагировал на слова Милена. Вместо этого он ткнул на одного из братьев и снова громко цокнул.
– Ваши помощники хорошо держатся, очень хорошо. Да вы и сами это знаете, верно? Прямо как отличные грейхаунды. У них, определенно, был хороший день, ведь им удалось загнать мелкую больную добычу. Что вы сделали с мальчиком? Поколотили? Или же он сейчас мертв? – в интонации лорда читалось нескрываемое презрение.
– О чем Вы? Что за мальчик? – добродушно улыбнулся Милен, уводя взгляд в сторону. Глаза одного из братьев Дин также быстро забегали.
– Я сомневаюсь, что бобби графства Дербишир настолько обеспечены, что могут позволить себе столь прекрасный шелковый платок.
Милен обернулся к одному из стоящих сзади мужчин и быстро глянул на кусок бордовой ткани, торчащей из его кителя. Усач точно знал, к какому из братьев следует повернуться, что не мог не заметить Блэкуэлл.
– Полагаю, ту пару пенсов, что была завернута в этот платок, вы также присвоили себе, – невозмутимо продолжил лорд. – Мой отец был бы вами доволен. Малыш Кейл, сказал бы он, какие хорошие борзые. Да-да, так бы он и сказал. Просто прекрасные борзые.