Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки
Шрифт:
Жили-были Синаневт и Эмэмкут. Хорошо жили, все у них ладилось. Вдруг с Синаневт что-то случилось. Все ей стало немило, все о чем-то думает и думает. Брат ее расспрашивает, но она ничего не говорит:
— Что с тобой?
— Не спрашивай у меня ничего. Очень скучно мне жить.
Ушла Синаневт куда-то. Вдруг увидела горбуш в реке. Поймала она одну горбушу, говорит:
— Ты будешь мне мужем!
Горбуша трепыхается у нее в руках. Синаневт говорит:
— О-о, муж очень игривый!
Пошла сразу домой, поднялась на чердак и там легла вместе с горбушей.
— Да будет тебе щекотаться!
Целую ночь Синаневт визжала и хихикала на чердаке, лежа с горбушей. Эмэмкуту всю ночь мешала спать. Утром Синаневт говорит:
— Ты теперь спи. Я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.
Ушла Синаневт. Поднялся Эмэмкут на чердак, увидел горбушу на постели. Схватил он горбушу, отнес ее в реку. Синаневт увидела это, сразу запела:
— Моего-о муженька-а в речку бросили-и!
Очень жалела своего мужа. Пришла домой, взяла себе в мужья деревянный крючок для жира 229 . Легла она с ним, а крючок и говорит ей:
— Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши 230 .
Синаневт спрашивает:
— Ты чего? Может, мне поцеловать тебя?
А крючок говорит:
— Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.
Синаневт снова спрашивает:
— Может, мне обнять тебя?
229
Сырой нерпичий жир, нарезанный кусочками, складывали для хранения в нерпичий пузырь. Для извлечения жира из пузыря употреблялась специальная палка с крючком, которая имела и специальное название.
230
В подлиннике нарочито искаженная речь. По мысли рассказчицы, Синаневт и крючок, говорящий на своем «деревянном» языке, не понимают друг друга. То же далее.
Крючок снова говорит:
— Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.
Утром Синаневт сказала:
— Ты спи, я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.
Как только Синаневт ушла, Эмэмкут сразу поднялся наверх: отчего это там Синаневт опять визжала? Увидел он крючок. Взял его, разжег во дворе огонь, да и бросил туда крючок. Вдруг Синаневт увидела, что дым поднимается, сразу запела:
— Мо-ой муженек в огне-е, горит, жи-ирный дым поднима-ается! Эмэмкут его сжег.
Пошла домой Синаневт, вдруг собачонку облезлую увидела, поймала ее и говорит:
— Ты будь мне мужем.
Собака зарычала на нее. Синаневт говорит:
— Чего смеешься? Пойдем на чердак, спать ляжем.
Уложила она собачонку — а та все рычит. Синаневт засмеялась.
— А ты чего смеешься? — спрашивает она собачонку. — Что, красивая я? Уж, наверное, красивая.
Опять всю ночь Синаневт визжала и хихикала. Эмэмкут из-за нее всю ночь не спал. Утром Синаневт говорит:
— Ты теперь спи, а я по ягоды пойду.
Собралась Синаневт уходить, захотела
— Да ладно, ладно, далеко ходить не буду. Ишь какой, даже кусаешься, когда целуешь!
Ушла Синаневт. Эмэмкут сразу поднялся на чердак, злой-презлой, одеяло стащил с постели, увидел там собачонку. Схватил он ее, за шею спустил с крыши да и повесил. Увидела Синаневт — собачонка висит. Запела:
— Мо-ой муженек повешенный ви-исит, язычок вон как далеко высунул, такой смешливый муженек был! Ай-яй-яй, Эмэмкут!
Пошла домой Синаневт. Стала к дому подходить и тут человека мертвого нашла, нижнюю половину у него собаки отъели. Взяла она его и подняла на чердак, чтобы лечь с ним спать. Легли они, стали разговаривать. Мертвец и говорит ей:
— Синаневт!
— Чего?
— Ды бедя подиже пощупай.
— Что ты говоришь?
— Да ду же, ды бедя подиже пощупай.
А Эмэмкут увидел, как она мертвеца на чердак поднимала, и подумал про себе: «Очень плохая жизнь теперь началась».
Утром Синаневт пошла по ягоды, укрыла мертвеца одеялом. Как только ушла — Эмэмкут сразу поднялся на чердак, увидел мертвеца, испугался, накрыл его и спустился вниз.
Пришла Синаневт, сразу легла к мертвецу. А тот и говорит ей:
— Бедя двои бдат дидел.
— Что, я чем-то выпачкалась? — спрашивает его Синаневт.
— Бедя двои бдат дидел.
— Ты, наверное, говоришь мне, что я тебя брошу? Нет, я тебя не брошу, — говорит Синаневт.
— Бедя двои бдат дидел.
А Эмэмкут сказал себе: «Лучше мне этот дом сжечь, а самому уйти из этого места».
Поджег он дом, а сам ушел. А Синаневт с мертвецом там и сгорели.
191. Свадьба Синаневт и Анаракльнавт
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 54, № К2.8.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского А, П. Володин.
Сказка о создании дочерьми Кутха кита и о перевоплощении их в оленя (Синаневт) и медведя (Анаракльнавт). В другом варианте (№ 175) нет упоминания о морском Кутхе, и дочери старого Кутха, созданные из птичьих яиц, уплывают на ките в неизвестную страну. Далее сюжет совпадает. Имя второй дочери Кутха в этих двух вариантах не совпадает (в № 175 ее имя — Амзаракчан).
Жил-был Кутх, были у него дочери Синаневт и Анаракльнавт. Кутх детей обижал, плохо они жили. Синаневт подумала и сказала Анаракльнавт:
— Пойдем на море, а то отец нас обижает!
Пошли они на море. Стали всякие ягоды собирать, потом стали делать из ягод пестрого кита. Кончили делать кита. Сели внутрь. Отправились к морскому Кутху. Кит нырял, выныривал, воздух из него, как дым, выходил. К морскому Кутху прибыли. Он их хорошо принял. Спросил морской Кутх:
— Вы куда едете?