Сказки о сотворении мира
Шрифт:
Деев вынул гостиничную карточку, которую Зубов велел Артуру держать при себе, чтобы опять не затеряться в хронале.
— Апартаменты снимаем, — заметил острый глаз дознавателя.
— А что случилось-то?
— Господин Деев, — строго сказал незнакомец, — профессор Боровский при вас когда-нибудь упоминал о некой Саре?
— Сари? Каком сари?
— Попрошу вас завтра в течение дня оставаться в гостинице. Ваши показания понадобятся следствию.
Страх, обуявший Деева до самых кишок, вдруг отступил. Он бы с
— Оставьте телефон и ступайте к себе, — повторил незнакомец.
— А где профессор-то? — спросил Деев. — Он живой или нет?
— Все справки в диспетчерской службе городской больницы, — пояснил человек, продолжая делать пометки в блокноте.
Артур вылетел в коридор. «В какой еще больнице? — спрашивал он себя. — Как он попал в больницу? И когда он собирается из нее вернуться? Почему он там, когда я привез ему Жоржа?!»
Зубов сам дозвонился дежурному диспетчеру. Пока его товарищ в меланхолии сидел на подоконнике гостиничного окна, Зубов переговорил по очереди и с главным и с лечащими врачами.
— Инсульт? — уточнил Жорж. — Скажите, насколько тяжелое состояние? В коме… Хотел бы узнать, когда можно… Да, понимаю…
— Дает мужик… — огорчился Артур. — Лучше б в хронал провалился.
— Надо надеяться, — утешил его Зубов. — Инсульт — не приговор. Даст Бог, оклемается наш профессор. Сам найдешь его дачу?
Деев отрицательно замотал головой.
— Жорж, я позвоню в бар?.. Пусть принесут сто грамм за твой счет, ладно?
— Прими успокоительное и жди меня, — посоветовал Зубов. — Сегодня ты нужен мне трезвым.
— Я с тобой! Я здесь один не останусь.
— Ты подозрительный тип, Артур, — заметил Жорж. — И поведение у тебя подозрительное, и внешность, и намерения. Ни один полицейский мимо тебя по улице не пройдет. Что случилось? Разумеется, он должен был тебя допросить. Тем более, если делом занялась прокуратура. Они подозревают, что профессора довели до инсульта, и будут допрашивать всех.
— Но я ничего не сделал!
— Тем более, сиди тихо и не болтай лишнего.
— Что я сказал?
— Вот, — Жорж вынул из саквояжа атлас мира, купленный в гостиничном ларьке, — ищи Балканскую Конфедерацию, записанную в твой паспорт! Пока не найдешь, забудь, откуда прибыл и куда направляешься. И впредь возьми за правило, чаще покупать новый атлас, а старый, если не будет соответствовать, лучше сжигай. А позвонит дознаватель — не паникуй! Запомни главное правило поведения пришельца-инохронала: если можно не отвечать на вопрос, не отвечай.
— А если он вызовет и документ попросит?
— Разжуй и проглоти свой паспорт вместе с обложкой!
Следователь в гостиницу не позвонил. Кроме горничной и Зубова не позвонил никто. Горничная хотела проникнуть в номер, но Деев не позволил. Зубов решил справиться о самочувствии компаньона, но Деев не стал отчитываться по телефону.
— Не бери в голову, Артур, прокуратуру интересует Сара. Ты знаешь Сару?
— Впервые слышу.
— Тогда не о чем беспокоиться. К попытке самоубийства ты отношения не имеешь.
— Самоубийства? — Деев вскочил с подоконника. Он допускал, что занятой профессор когда-нибудь захочет от него отделаться, но не предполагал, что таким чудовищным способом.
— Боровский оставил предсмертную записку: «Сара была права…» и больше ни слова. Следователь считает, что профессор получил удар, не успев дописать. Яд стоял перед ним на столе нетронутым. Его нашла на даче старшая дочь.
— Ему было всего пятьдесят! — кричал в трубку Артур.
— Почему «было»? — удивился Зубов. — Надо надеяться. А прокурору надо убедиться, что физика-ядерщика не довели до самоубийства иностранные шпионы, поэтому он ищет Сару. Если б на его месте был простой человек, не открывали бы дело. Боровский — слишком заметная личность. О тебе пока нет речи, бессмертный Артур! Собирайся и подъезжай в клинику.
— А зачем? — спросил Артур, но Жорж бросил трубку.
Вместо Зубова в больничном фойе Деев нашел печальную Розалию Львовну, заплаканную Алису Натановну и спящую в коляске Марию Натановну.
— Вы от Оскара? — Розалия Львовна приподняла опухшие веки.
— Нет, мама, — ответила Алиса Натановна, но Деев успел кивнуть.
— Я от Артура, — уточнил он. — Точнее, он самый я, Артур Деев.
Взгляд Розалии Львовны померк.
— Видите, как плохи наши дела, Артур.
— Вижу, — согласился Деев. — Натан Валерьяныч ничего про меня не рассказывал? Я вещи на даче держал.
— На даче все опечатано, — ответила Алиса. — Спрашивайте у Карася.
— Чего?.. — не понял Артур.
— Вещи унес Карась, — объяснила девушка, — и ваши тоже.
Дееву стало неловко в обществе печальных родственниц. Еще большую неловкость он испытал, когда понял, что пришел не от Оскара, а потому не причислен к близкому кругу скорбящих. Несчастный Деев не знал, куда себя деть; уместно ли в подобной ситуации выражать соболезнования, и как это сделать, чтобы жена не почувствовала себя вдовой раньше срока.
— А чашка с камешками случайно не при вас? — зачем-то спросил он.
— Я же сказала, — повторила Алиса. — Все вещи унес Карась.
— Прошу прощения, — вклинился в разговор Жорж и вынес Деева из фойе.
— Я ищу твой хренов прибор, опрашиваю свидетелей… — объяснил Артур. — Что за дела?
— Мы договаривались, что ты не будешь болтать языком, когда не спрашивают. Свидетелей он опрашивает… Как бы ты сообщников не распугал! Не может быть, чтобы Боровский не нашел Греаль. Не верю. Либо он спрятан на даче, либо у Карася в прокуратуре.