Сказки о воображаемых чудесах
Шрифт:
— И все-таки неубедительно.
— Есть и еще одно доказательство. В той местности никогда не ослабевала власть Римско-католической церкви. Примерно в это время целая группа жен-католичек объединилась и послала прошение епископу, в котором говорилось, что в их области необходимо провести обряд экзорцизма. Если конкретней, они считали, что их мужей мучает суккуб. Или суккубы.
— М-да, неудивительно.
— Что меня особо озадачило, — продолжал сэр Джеффри, рассеянно протирая монокль, — так это то, что в неверности обвиняли только мужчин; женщины выступали только в качестве пострадавшей стороны. Если принять слова сквайра всерьез, а не считать их просто созданными «из
— И?
— Таких списков не существовало. Два или три года корабль стоял в сухом доке. Той весной он совершил один рейс, а потом его поставили на консервацию. И в тот единственный раз пассажиров на борту не было. Груз из Александрии был вполне обычный: масло, финики, саго, рис, табак — и нечто, обозначенное как «реликвии». Так как никаких уточнений напротив этого пункта не стояло, мы на этом и распрощались. Поветрие Неверности длилось недолго: следующей весной мне пришло от Вотта письмо, и в нем ни слова не говорилось обо всем этом, хотя он очень любил рассказывать обо всем, что происходит вокруг. Большая часть информации, которой я владею, поступает либо от него лично, либо из выжимок из газеты «Рупор Уинсфорда», или как там ее, которую он читает. Возможно, я никогда бы не пришел к определенному выводу касательно всей этой истории, если бы не одна случайная встреча в Каире, которая произошла год спустя.
Я направлялся тогда в Судан (дело было сразу после того происшествия в Хартуме) и, так сказать, собирался с духом в баре у Шепарда. Я завязал беседу с археологом, который раскапывал что-то в окрестностях Мемфиса. И, естественно, разговор зашел о египетских мистериях. Он сказал, что его не переставала удивлять основательность разума у древних египтян. Как только они принимали решение, что какое-то действие было необходимо для ритуала, они выполняли его неизменно и неукоснительно.
Он привел в пример кошек. Мы знаем, каким почтением пользовались кошки в Древнем Египте. А если их почитали, то должны были и мумифицировать после смерти. Так оно и было. Из всех — или почти всех — кошек делали мумии, и потом их относили к гробницам (за телом шла, рыдая, вся осиротевшая семья). В саркофаги для загробного путешествия усопшей клали ее любимые игрушки и еду. Не так давно, сказал он, в Бени Хасан раскопали около трехсот тысяч мумифицированных кошек. Целый кошачий некрополь, который многие века оставался нетронутым.
И затем он сказал нечто, что заставило меня задуматься. Глубоко задуматься. Он сказал, что раскопанных кошек отправили в Англию, всех до единой.
— Боже правый, зачем?
— Понятия не имею. В конце концов, это же не мраморы Элгина. Именно так и отреагировали англичане, когда груз прибыл в Ливерпуль, ибо ни один музей, ни один коллекционер древностей не выказал ни малейшего интереса. Чтобы заплатить за недешевую перевозку, пришлось продать всех кошек с молотка.
— Кому продать? Кому они, черт побери, могли пригодиться?
— Сельскохозяйственной фирме из Чешира. Они, дорогой мой мальчик, порубили кошек в труху и перепродали местным крестьянам. В качестве удобрения.
Сэр Джеффри уставился глубокомысленным взглядом в свой бокал бренди (он к нему почти не притрагивался) и загляделся на дорожки, что оставлял напиток на стекле,
— Человек науки сказал бы, — продолжил он наконец, — что триста тысяч кошек, древних, как сам мир, любовно замотанных в пелены и заснувших вечным сном в окружении специй и заклинаний, можно раскопать в далекой стране, — и в далеком прошлом! — нарубить в капусту, вмешать в чеширскую глину и в результате получить лишь урожай зерна. Я в этом не уверен. Абсолютно не уверен.
Курительная комната «Клуба путешественников» совсем опустела, в ней остались лишь мы да усталый неупокоенный призрак Барнетта. Над нашими головами висели, прибитые к стенам, темные и почти неотличимые друг от друга головы экзотических животных. Казалось, они только что пробили своими прокопченными стеклянноглазыми головами стену и теперь высматривают что-то, а тела их остались с другой стороны стены. И что же они высматривали? Может, членов клуба, которые убили их когда-то и принесли сюда, а теперь и сами давно уже были мертвы?
— Вы ведь бывали в Египте, — сказал сэр Джеффри.
— Лишь проездом.
— Я всегда думал, что египтянки — едва ли не самые прекрасные женщины в мире.
— Да, глаза у них потрясающие. Конечно, из-за этих покрывал особо больше ничего и не увидишь.
— А я говорил о тех случаях, когда они остаются без покрывал. Во всех смыслах слова.
— Да?
— Многие из них депилируют волосы, — он заговорил тихим мечтательным голосом, словно наблюдал сцены из далекого прошлого. — Я всегда находил это… интригующим. Если не сказать больше.
Он глубоко вздохнул, одернул жилет, собираясь вставать, и поправил очки. Он снова стал собой.
— Как вы думаете, — сказал он, — можно ли в этот поздний час найти вид транспорта, называемый кэбом? Ну что ж, сейчас мы это узнаем.
— Кстати, — спросил я его, прощаясь, — а что там с прошением жен об экзорцизме?
— Кажется, епископ направил его на рассмотрение Папе. Ватикан, знаете ли, в таких вопросах не спешит. Возможно, прошение еще не рассмотрели.
Джон Краули родился в штате Мэн на авиабазе во время Второй мировой войны, вырос в Вермонте, штат Кентукки, и Индиане, а потом уехал в Нью-Йорк, где делал документальные фильмы и рекламные ролики. Там же он начал писать романы. А теперь он живет в Массачусетсе. Краули трижды становился лауреатом Всемирной премии фэнтези, заслужил премию Флайано и награду по литературе от Американской академии и Института искусств и литературы. Среди его работ выделяются роман «Маленький, большой» («Little, Big») и четырехтомная серия «Эгипет» («Aegypt»). Среди прочих можно назвать романы «Переводчик» («The Translator») и «Роман лорда Байрона: Вечерняя земля» («Lord Byron’s Novel: The Evening Land»). Его последняя на настоящий день публикация — это роман «Четыре свободы» («Four Freedoms», 2009).
Рассказ «Реликвии» написан в форме, традиционной для жанров фантастики, фэнтези и хоррор: так называемый «клубный» или «барный» рассказ. В нем повествование построено в форме истории, рассказанной у камина в Английском клубе или в баре. Краули сообщает, что центральный элемент рассказа — египетский мавзолей с мумиями кошек — действительно существует, также правдива и история о том, как этот груз попал в Англию и был продан в качестве удобрения.
«Реликвии» — самый старый рассказ в данном сборнике (не считая отрывка из Льюиса Кэрролла). Впервые (в 1977 году) его опубликовал Стюарт Дэвид Шифф в классической серии сборников Whispers, и, похоже, это произведение до сего дня ничуть не устарело.