Сказки русских писателей. Том 7

Коллектив авторов

Чиж с кочережкой,

Чиж с коромыслом,

Чиж с решетом,

Чиж накрывает,

Чиж созывает,

Чиж разливает,

Чиж раздает.

Кончив работу,

Шли на охоту

Сорок четыре

Веселых чижа:

Чиж на медведя,

Чиж на лисицу,

Чиж на тетерку,

Чиж на ежа,

Чиж на индюшку,

Чиж на кукушку,

Чиж на лягушку,

Чиж на ужа.

После охоты

Брались за ноты

Сорок четыре

Веселых чижа:

Дружно играли:

Чиж на рояле,

Чиж на цимбале,

Чиж на трубе,

Чиж на тромбоне,

Чиж

на гармони,

Чиж на гребенке,

Чиж на губе!

Ездили всем домом

К зябликам знакомым

Сорок четыре

Веселых чижа:

Чиж на трамвае,

Чиж на моторе,

Чиж на телеге,

Чиж на возу,

Чиж в таратайке,

Чиж на запятках,

Чиж на оглобле,

Чиж на дуге!

Спать захотели,

Стелют постели

Сорок четыре

Веселых чижа:

Чиж на кровати,

Чиж на диване,

Чиж на корзине,

Чиж на скамье,

Чиж на коробке,

Чиж на катушке,

Чиж на бумажке,

Чиж на полу.

Лежа в постели,

Дружно свистели

Сорок четыре

Веселых чижа:

Чиж — трити-тити,

Чиж — тирли-тирли,

Чиж — дили-дили,

Чиж — ти-ти-ти,

Чиж — тики-тики,

Чиж — тики-рики,

Чиж — тюти-люти,

Чиж — тю-тю-тю!

Иван Топорышкин

(Скороговорка)

ван Топорышкин пошел на охоту,

С ним пудель пошел, перепрыгнув забор.

Иван, как бревно, провалился в болото,

А пудель в реке утонул, как топор.

Иван Топорышкин пошел на охоту,

С ним пудель вприпрыжку пошел, как топор.

Иван провалился бревном на болото,

А пудель в реке перепрыгнул забор.

Иван Топорышкин пошел на охоту,

С ним пудель в реке провалился в забор.

Иван, как бревно, перепрыгнул болото,

А пудель вприпрыжку попал на топор.

Борис Викторович Шергин

[57]

Сказки о Шише

[58]

57

Б. В. Шергин (1896–1973).

58

В книге сказок «Шиш Московский» (М., 1930) Б. В. Шергин писал: «Слово «шиш» в народном языке северо-восточной области означает «бродяга». Веселые сказки и анекдоты о бродяге Шише, который обижает богатых и защищает бедных, были распространены в народе с давних времен. Некоторые из них созданы в последние столетия, некоторые в XVII веке, в так называемое Смутное время, когда на Руси было много бродяжных людей — беглых крестьян. Жестокие налоги, жестокая барщина заставляли крестьян убегать от помещиков, жечь усадьбы… Употребление старинных слов рядом с новыми, современными словами объясняется тем, что рассказы о Шише создавались в разные времена.

В северной

области нашей страны и до сих пор можно услышать от крестьян анекдоты о Шише, о его злых, подчас грубых, шутках, о его веселых проделках над барами» (с. 3).

Из этих слов, однако, совсем не следует, что писатель только собрал и издал северные народные сказки. Сохраняя основу сюжетов, Шергин привнес в фольклор много своего чисто художнического толкования, особенную характеристику действующих лиц, отличную от фольклора манеру рассказывания.

Все сказки публикуются в редакции последних прижизненных изданий.

Наш пострел везде поспел

[59]

ом был, стоял добрым порядком и на гладком месте, как на бороне. В дому отец жил с сыновьями.

Старших и врать не знай, как звали, а младшего все Шишом ругали.

Время ведь как птица: летит — его не остановишь. Вот Шиш и вырос. Братья — мужики степенные, а он весь — как саврас без узды. Такой был Шиш: на лбу хохол рыжий, глаза — как у кошки. Один глаз голубой, другой — как смородина. Нос кверху.

59

Впервые сказка опубликована в журнале «Пионер», 1928, № 24. Включалась в сборник «Шиш Московский» (М.; Л.: Гос. изд-во, 1930. С. 11–14).

Начнет говорить, как по дороге поедет: слово скажет — другое готово.

А ловок был — в рот заедет да и поворотится.

Рано Шиш начал шуточки зашучивать. У них около деревни, в лесу, барин с барыней землю купили. Домок построили, садик развели. До людей жадные и скупые были, а между собой жили в любви и согласье, всем на удивленье. Оба маленькие, толстые, как пузыри. По вечерам денежки считали, а днем гуляли, сады свои караулили, чтобы прохожие веточки не сорвали или травки не истоптали. У деревенских ребят уши не заживали все лето, — старички походя дрались, а уж друг с другом — одни нежности да любезности.

Шиш на них давно немилым оком смотрел:

«Ужо я вам улью щей на ложку!»

И случай привелся. Забралась в лес старушонка из дальней деревни за грибами. Ползала, ширилась да и заблудилась. И заревела:

— О-о! Волки съедят!

Шиш около шнырял:

— Бабушка, кто тебя?

— У-у, заблудилась!

— Откуда ты?

— Из Горелова.

— Знаю. Выведу тебя, только ты мне сослужи службу…

Шиш и привел ее к барской усадебке:

— Видишь, в окне баринок сидит, спит за газетой?

— Ну, не слепая, вижу.

— Ты постучи в окно. Барин нос выставит, ты тяпни по плеши да скажи: «На! Барыне оставь!»

— Как же это я благородного господина задену? Они меня собаками затравят!

— Что ты! Они собак не держат — сами лают.

— Ну, что делать, не ночевать в лесу…

Побежала старуха к дому, стукнула в раму:

— Барин, отворьте [60] окошко!

Толстяк высунулся, кряхтит:

— Кто там?

60

Отворьте(разг.) — отворите.

Старушонка плюнула в ладонь, размахнулась да как дернет его по плеши:

— На! Барыне оставь!

А сама от окна — и ходу задала.

Ну, ее Шиш на Русь вывел.

Этот баринок окошко захлопнул, скребет затылок, а барыня уже с перины ссыпалась:

— Тебе что дали?

— Как — что дали?

— Я слышала, сказали: «На, барыне оставь».

— Ничего мне не дали!

— Как это ничего? Давай, что получил.

— Плюху я получил.

— Плюшечку? Какую? Мяконькую?