Сказки серого волка
Шрифт:
Вы сами не заметите, как проникнитесь верой в то, что Санта-Клаус существует на самом деле. (Кстати, если уж на то пошло, он не имеет никакого отношения к свиданиям в отеле «Времена года».)
Они поставили ёлку только на следующий день. Танзи понаблюдала, как Райли возится с коробками ёлочных украшений, затем отправила его на диван и сама взялась за дело.
После вчерашнего вечера, когда им пришлось выносить мебель из гостиной Миллисент, колено у Райли разболелось не на шутку. Впрочем, неудивительно, если вспомнить, чем они занимались после того, когда
Танзи проснулась в пять часов утра в пустой постели. Вообще-то это была постель Райли, и она чувствовала себя не слишком уж одинокой. Побродив по дому, обнаружила владельца кровати в небольшом кабинете, в который вела короткая лестница в другом конце дома. Райли был занят сравнением списков персонала и сканированием отпечатков пальцев, обнаруженных на второй записке. К величайшему разочарованию Танзи, на койоте не оказалось даже мало-мальски чётких отпечатков, с которыми можно было работать.
Танзи лишь тогда осознала, насколько Райли подорвал её непоколебимую веру в невиновность Марти, когда выяснилось, что поверхность статуэтки вся изрыта глубокими желобками, что не позволяет снять даже частичные отпечатки. Почему-то у неё тотчас отлегло от души. Вообще-то она не хотела, чтобы на том все и закончилось. Мартин или не Мартин? Но если это и в самом деле он, все изменится в одночасье. Танзи было неприятно, что, как только речь заходила о её непосредственном начальнике, она не доверяла самой себе.
Танзи оставила Райли за компьютером, а сама вернулась в кухню сварить свежий кофе. В холодильнике для неё нашлась бутылка газировки. Что ж, они неплохо уживутся вместе. Поставив на стол кофе Райли, Танзи устроилась в откидном кресле с газировкой и оставшимися списками.
Записка в конверте была предельно краткой и ясной:
«Я твой. Ты моя. Навеки».
Каждый раз при этой мысли Танзи бросало в дрожь. Навеки. Не «до конца моих дней», а «навеки». То есть даже после того, как она покинет этот мир. Автора записки можно счесть свихнувшимся или даже потенциальным убийцей. Единственное, что не давало Танзи окончательно впасть в отчаяние, — злость. Нет, она действительно всякий раз ужасно злилась, стоило ей подумать о коварном психопате, который пытается подобраться к ней поближе.
Кстати, она уже извинилась перед Райли за то, что так легкомысленно отмахнулась от его предложения принять меры дополнительной безопасности. Отпечатки на обеих записках совпадали. Райли взял с Танзи слово, что она лично встретится со своим шефом и постарается добыть отпечатки его пальцев. А если удастся, то и образец почерка. Танзи пришлось согласиться, что это очень даже разумно. И хотя она была далеко не в восторге от этой затеи, выбора у неё не оставалось.
А затем, после столь непродуктивного утра, примерно в полдень им наконец улыбнулась удача, вознаградив находкой подходящего имени. Некая Маргарет Свиндлер. Эта особа была упомянута в списке обслуживающего персонала Хрустального бала. Обычно во время своих мероприятий фонд обходился меньшим количеством подсобных работников. Свиндлер была в числе временного персонала, нанятого по случаю столь грандиозного события, как благотворительный бал. А ещё эта особа являлась сотрудницей «Фишнет», причём с самого
Райли связался с Эрни, и они вдвоём принялись за поиски, однако им так и не удалось обнаружить даже отдалённую связь с записками или отпечатками. Если эта Свиндлер и впрямь родственница или подружка Соула-М8, придётся попыхтеть, чтобы доказать сей факт без её помощи. Райли намеревался во второй половине дня наведаться в «Фишнет», когда Маргарет закончит работу. Если они не смогут поговорить с ней там, он собирался приложить все усилия к тому, чтобы выудить из Лори Сак более подробную информацию о её подчинённой. Например, домашний телефон и адрес — им с Эрни казалось, что уж что-что, а это будет несложно добыть, но пока что Эрни так ничего и не выудил. По его мнению, проклятая Сак сделала невозможное. Ей удалось удержать личные данные вне Интернета.
Однако встреча с госпожой Свиндлер состоится не раньше чем часов через пять. Значит, у них с Танзи в распоряжении ещё достаточно времени, чтобы украсить ёлку. Танзи растерянно взглянула на гору потрёпанных коробок, сваленных на пол перед слегка кособокой ёлкой. Её радость по поводу того, что, кроме Мартина, появился ещё один подозреваемый, начала меркнуть.
— У меня такое чувство, будто мне предстоит совершить настоящий подвиг.
Райли поправил на коленке пакет со льдом и, превозмогая боль, наклонился, чтобы поднять верхнюю коробку. Не успела Танзи его остановить, как коробка была уже у него на коленях.
— Я только разверну украшения и сразу передам тебе. А ты уж сама решай, что куда.
— Может, нам ещё повесить лампочки или «дождик»?
— Неплохая идея. Посмотри в одной из тех коробок. Правда, я сильно сомневаюсь, что лампочки окажутся исправными. Насколько я помню, у ёлочных гирлянд ограниченный срок жизни.
— Я все равно понятия не имею, как их вешать. Так что особой красоты не обещаю. — Танзи рассмеялась. — Слава Богу, вероятность того, что Миллисент увидит наше творение, приблизительно равна шансам на исправность самих лампочек.
Райли улыбнулся и откинул крышку первой коробки. Улыбка его тотчас сделалась какой-то кислой, и он с задумчивым видом вытащил неаккуратно завёрнутое украшение. Гофрированная бумага соскользнула на пол, и в руках у Райли остался не очень умело сделанный футбольный мячик.
— «Бульдоги», — побормотал он и перевернул игрушку другим боком. — Р. П. 85.
Танзи молча наблюдала за ним, не зная, что сказать, за что ужасно на себя злилась.
— Ты уверен, что хочешь повесить этого уродца на ёлку? — негромко спросила она.
Райли кивнул и передал ей увесистый комок обожжённой глины.
— Да. Я смастерил эту игрушку для матери на уроках художественного творчества. В тот год мы в последний раз ставили ёлку. Мама тогда ещё не слегла совсем и помогала нам вешать игрушки. — Райли усмехнулся. — Ей наверняка было приятно получить от меня футбольный мяч. Не слишком сентиментально, конечно, но на то он и спорт.
— Готова спорить на что угодно, твой подарок ей ужасно понравился.
Танзи отвернулась. А Райли гораздо сентиментальнее, чем сам готов в том признаться. Она осторожно повесила глиняный мячик на ветку потолще.