Сказки славянских народов
Шрифт:
— Денег мне не нужно, — ответил садовник. — Я отдаю их только в обмен на человеческую ногу и руку.
Обманщица достала руку и ногу Отолонки и отдала их садовнику. Тот поспешил вернуться на берег моря. Девушка приложила их к своим культяпкам, и они тотчас же приросли — даже следа не осталось.
Поблагодарила Отолонка своего избавителя, после ударилась о землю, превратилась в белую уточку с золотым хохолком и улетела.
Под вечер прилетели к ней утки и стали между собой разговаривать:
— Ах, ах! — начала
— Ах! — подхватила другая. — Кабы только это — всё бы ничего! Злая колдунья подговорила короля закопать Яхимку в землю по пояс.
Проговорили утки, пока стемнело, а потом взмахнули крыльями и полетели во дворец посмотреть, что там делается. Прилетели, и одна из них — белая, с золотым хохолком — ударилась о землю и превратилась в златокудрую Отолонку. В полночь постучалась она в калитку на заднем дворе, где был зарыт бедняга Яхимка.
— Тук-тук-тук! Кто спит, кто не спит — пусть калитку отворит!
— Я и сплю, и не сплю, — ответил Яхимка, — но отворить тебе не могу — меня в землю по пояс зарыли, руки в кандалы заковали.
Отолонка сама себе отперла, подбежала к брату и запричитала:
— Ах, братец, ах, братец! Зачем же ты язык не придержал?
— Не кори меня, сестрица! Я и так жестоко наказан.
Поплакали они, поведали друг другу о своих бедах-несчастьях. Отолонка поцелуями лицо брату умыла, золотыми косами его вытерла и спросила:
— Не найдётся ли у тебя, братец, чего-нибудь перекусить? Наголодалась я на птичьем корму.
— Ничего у меня нет, сестрица. Только тем и живу, что добрые люди тайком мне в рот положат.
Попрощалась с ним Отолонка, пробралась тихонько в королевские покои, открыла шкаф и всю еду, что там была, съела. Потом взяла гребень короля и начала свои золотые косы расчёсывать. В это время под окном утки крыльями захлопали. Отолонка быстро положила гребень на место, обернулась белой уточкой и улетела.
Утром, проснувшись, король взял гребень волосы расчесать. Глядит — на зубцах несколько золотых волосков сверкает. Проголодался он, полез в шкаф, — а там ничего нет, всё до крошки съедено. Позвал он придворных, спрашивает-выпытывает — кто ночью во дворец приходил. Все только плечами пожимают, молчат.
На следующий день под вечер снова собрались утки среди моря и разговорились.
— Бедняге Яхимке сегодня куда хуже стало! — сказала одна.
— Хуже некуда! — подтвердила другая. — Злая колдунья велела слугам по грудь в землю его закопать, чтобы скорее умер!
Поговорили утки, поговорили, а как стемнело, взмахнули крыльями и полетели во дворец. Там Отолонка снова человеческий вид приняла и постучалась в калитку.
— Тук-тук-тук! Кто спит, кто не спит — пусть калитку мне отворит!
— Я и сплю и не сплю, — отвечает ей Яхимка, — но отворить тебе не могу — меня по грудь в землю закопали, руки в кандалы заковали.
Отолонка сама себе отперла, подбежала к брату, лицо ему поцелуями умыла, золотыми косами осушила и спрашивает:
— Не найдётся ли у тебя, братец, чего-нибудь поесть, очень я проголодалась!
Но Яхимка ответил, что ничего у него нет. Тогда Отолонка тихонько в королевские покои забралась. Всё, что в шкафу было, съела, и начала золотым гребнем косы расчёсывать. Вдруг вблизи доска скрипнула. Встрепенулась красавица, выронила гребень и заплакала. Посыпался у неё из глаз скатный жемчуг. Обернулась Отолонка белой уточкой и в окно вылетела.
Утром проснулся король, глядит — по всему полу скатный жемчуг рассыпан, а посреди золотой гребень лежит и на зубцах золотые волосы остались. Открыл шкаф — в нём хоть шаром покати.
«В чём тут дело? — задумался король. Собрал придворных, спрашивает-выпытывает — все только плечами пожимают, молчат. Лишь один из поваров затылок почёсывает, рот то открывает, то закрывает — не смеет заговорить. Заметил его король и спрашивает:
— Рассказывай, что видел!
— Я, пан король, вышел ночью воды из колодца налить. Гляжу: бежит по двору красавица, где ступит — лазоревые цветы вырастают. Прокрался я за ней, вижу — в твои покои пробралась. Всё, что в шкафу было, до крошки съела, а потом принялась гребнем твоим свои золотые косы расчёсывать. Я было к ней — да как на грех, доска подо мной скрипнула, и красавица исчезла. Куда — не знаю.
— Вечером оставь в шкафу самые вкусные яства. Я сам караулить буду.
Под вечер снова утки среди моря собрались и стали между собой разговаривать.
— Ах, ах! Совсем плохо пришлось бедному Яхимке! — говорит одна.
— Да уж дальше некуда, долго он не протянет! — подхватила другая. — Сегодня злая колдунья велела по шею в землю его закопать.
Поговорили-поговорили утки, а как стемнело, взмахнули крыльями и полетели во дворец. Там Отолонка снова человечье обличье приняла и постучалась в калитку:
— Тук-тук-тук! Кто спит, кто не спит, пусть калитку мне отворит!
— Я и сплю и не сплю, но отворить тебе не могу — по шею в землю меня закопали, руки в кандалы заковали.
Отолонка сама себе отперла, лицо брату поцелуями умыла, золотыми косами осушила и пошла в королевские покои. Всё, что было в шкафу, до крошки съела. Только начала косы расчёсывать, король подкрался к ней, схватил за руки и молвил:
— Теперь уж ты не убежишь от меня, красавица моя!