Сказки славянских народов
Шрифт:
— Наша! — ответил старик.
— Как так ваша? — закричали сваты.
— Она — суженая этого парня, что со мной пришёл. Коли не верите, принесите мне два виноградных черенка. Один я в землю воткну, а другую — посажёный. Если ваш черенок покроется листьями и завяжет плод у нас на глазах — невеста ваша. Если же лоза ваша высохнет, а моя даст плод — вы отдадите невесту этому парню, что со мной пришёл. Согласны?
— Согласны! — ответили сваты и тотчас же принесли два черенка.
Старик посадил свой черенок, а посажёный — свой. Все окружили черенки
Увидели свадебщики этакое чудо и — делать нечего — выдали невесту за парня. Старик отведал винограда от своей лозы, простился с молодыми и ушёл, а четвёртый брат остался жить в доме невесты.
Прошло десять лет. Старый волшебник решил навестить четверых братьев — посмотреть, как они живут, как бедняков встречают. Первым делом отправился он к корчмарю. Уже темнело, когда толкнул дверь и вошёл к нему.
— Добрый вечер, сынок! — сказал он, оставив в углу палку с сумочкой.
Корчмарь и ухом не повёл, завидев дряхлого оборванца.
— Дальняя дорога мне выпала, — начал старик, — ног под собой не чую. Не нацедишь ли ты мне стаканчик вина?
— А деньги у тебя есть? — спросил корчмарь.
— Откуда быть деньгам у такого бедняка, как я?!
— Вина без денег не даю! — отрезал корчмарь. — Не жди!
— Раз так, ничего не поделаешь, — тихо сказал старик. — Позволь хотя бы переночевать у тебя под крышей — слышишь, какой ветер дует, а я человек больной.
— Моя корчма не ночлежка для нищих! — раскричался корчмарь и вытолкал в шею старика, а его палку с сумкой вслед за ним выбросил.
Нагнулся старик, поднял палку и сумочку, посмотрел на корчму и сказал:
— Пусть будет всё, как десять лет назад!
И в тот же миг корчма превратилась в одетый камнем источник, а из желобов вместо вина хлынула студёная вода.
Стал корчмарь рвать на себе волосы, да поздно!
Пошёл старик ко второму брату — земледельцу. Застал его на гумне — сидит на стуле с чётками в руках и присматривает за батраками. Те молотят, а кругом — скирды, скирды, и нет им счёту.
— Дай мне хоть краюшку хлеба, — сказал старик, протянув руку, — с голоду просто помираю. Третий день крошки во рту не было.
— Проваливай отсюда! — напустился на него земледелец. — Нет у меня хлеба для бродяг вроде тебя. Кто ни придёт, каждый хлеба просит! Осточертели мне нищие!
Старик печально покачал головой, вышел на улицу и, не оборачиваясь, произнёс:
— Как было — так пусть и будет!
И в тот же миг скирды превратились в курганы, волы — в камни, а гумно, богатый дом и батраки словно сквозь землю провалились.
Пошёл старик дальше и остановился у сыроварни третьего брата. Заглянул через высокий плетень. Собаки залаяли на него. Третий брат, с засученными рукавами, вышел на порог: он как раз собирался варить сыр.
— Чего тебе, старче? — спросил он.
— Сделай милость, дай мне краюшку хлеба и миску
— Нашёл время отрывать меня от дела! Ну-ка проваливай, не то собак спущу, они тебе покажут!
Старик вздохнул, покачал головой и промолвил:
— Пусть всё будет, как прежде!
И в тот же миг овцы, что паслись на пригорке, превратились в чёрных воронов и улетели.
Пошёл тогда старик к последнему брату. Застал его жену и детишек в хибарке с соломенной крышей на самом краю села.
— А муженёк твой где? — спросил старик женщину.
— Он деревенское стадо пасёт, скоро вернётся. Войди, дедушка, отдохни, — радушно пригласила его женщина.
Старик вошёл в лачугу и видит — сидят трое детишек перед очагом и ждут.
— Уступите место гостю, пусть согреется! — сказала мать, пододвинув свободную табуретку поближе к огню.
Дети потеснились, а старик протянул озябшие руки к очагу и спросил:
— Что ты в уголья зарыла, никак лепёшку? Видно, вовремя я пришёл. Достань-ка её!
— Достань, матушка! — стал просить меньшой сыночек.
Тогда мать нагнулась к уху старика и прошептала:
— Дедушка, лепёшка-то не из муки, а из глины, нет у нас мучицы. В прошлом году сгорел наш дом и всё, что в нём было, и стали мы последними бедняками. Вот я и замесила глину и сунула лепёшку в уголья — так детишкам легче дождаться, когда отец вернётся. Уж он принесёт что-нибудь из лесу: то ли грибов, то ли диких груш.
— Достань, достань лепёшку! — упрямился старик.
Женщина разрыла уголья, достала лепёшку, разломила, и что же видит: глиняная лепёшка превратилась в настоящую!
Немного погодя возвратился и младший брат. Увидев гостя, он обрадовался от всего сердца. Поужинали вместе — съели лепёшку. Хозяйка постелила циновку возле очага и сказала:
— Ты — человек старый, ляг возле огня, а мы во дворе переночуем.
— Ну как вы живёте? — спросил старик.
— Очень хорошо, — ответил четвёртый брат. — Ладим с женой. Худого слова друг другу не сказали с тех пор, как поженились. Дом у нас сгорел, но мы ведь живы и здоровы — помаемся ещё немного и новый построим.
— Вот и продолжайте так жить! — сказал старик. — В мире да ладу одолеешь любую беду. Спокойной вам ночи!
Все улеглись спать. Старик — у огня, хозяева — во дворе.
Рано утром хозяйка проснулась и заглянула в лачугу, а гостя и след простыл. Стала она прибираться, подняла циновку, глядь — а под ней груда золотых блестит.
Хлебосольная Зося и завистливая Янина