Сказки славянских народов

Каралийчев Ангел

Делать нечего, пришлось пареньку повернуть назад. Тяжело было у него на душе.

«Я было думал, — говорил он себе, — что нет лучше подарка, чем от души, а оно вон что вышло!»

Подошёл он к одному источнику, нагнулся и стал пить, но больше двух глотков не сделал, потому что был голоден. Пошарил он у себя в сумке — а там ни крошки хлеба.

«Дай-ка расколю эти орехи да заморю червячка!» — решил паренёк.

Расколол первый орех — и случилось чудо. Орех вдруг начал расти на глазах, вырос с огромную бочку, и из расколотой скорлупы вылезло целое стадо овец с колокольчиками на шее и малыми ягнятами.

Паренёк не знал куда деваться от радости. Собрал он стадо и погнал домой. Шёл он, шёл — вот уж и село невдалеке.

«Дай-ка расколю и второй орех, посмотрю, что в нём есть», — подумал паренёк. Только расколол он скорлупу второго ореха, из него вылезла пара молодых волов с большими рогами. За волами — телега, а на ней — железная соха.

— Смотри-ка ты! — пуще прежнего обрадовался паренёк и повёл волов вслед за стадом.

Перед тем как войти в село, решил он расколоть и третий орех. Сказано — сделано. Тут из скорлупы вышла девушка — да такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Веди меня в отцовский дом, — промолвила девушка, — я твоя суженая.

Усадил парень девушку на телегу и повёл волов, тут и овцы колокольчиками зазвякали, следом тронулись. Как увидели братья овечье стадо, новую телегу и девушку на ней, чуть язык не проглотили от изумления. Тут-то они и поняли, что значит подарок от всей души!

Ученик смерти

Польская народная сказка

Было это давным-давно, но люди до сих пор помнят и рассказывают о случившемся. Вот прочтёшь сказку — и поймёшь, почему.

Жила в одной деревушке бедная вдова с сыном Бартеком. Их ветхая лачужка стояла у околицы, возле дремучего леса. Вдова ходила на чужих людей работать, а сын по дому помогал, насколько мог. Так в труде и бедности дожил Бартек до пятнадцати лет.

Однажды утром встал он с рассветом и отправился в лес за дровами. Долго пришлось ему идти, потому что на этот раз задумал он забраться в самую чащу, где было большое болото. Про это болото крестьяне рассказывали разные небылицы и не очень-то любили ходить к нему. Но Бартек был уже большой — мог за солдата сойти — чего же ему бояться! Так думал хлопец и сам себя подбадривал. Вот наконец добрался он до самого болота. Глядит: болото как болото, ничего особенного. Вдруг слышит он хриплый голос:

— Эй, хлопчик! Помоги мне из трясины выбраться!

Посмотрел Бартек туда, посмотрел сюда, видит — барахтается в топи дряхлая старушка в чёрном платке. Недолго думая, отрубил Бартек длинную ветку у ближайшего дерева и протянул её старухе. Та ухватилась за ветку, и хлопец без труда вытащил её на берег — видно, потому, что была та старуха кожа да кости.

— Ох, — запричитала она, — хорошо, что ты помог мне. Всю ночь я в этом болоте пробарахталась, из сил выбилась.

Бартек соскрёб грязь с её чёрной одежды, затем дал ей краюшку хлеба с салом, но старуха отмахнулась и раскрыла свой беззубый рот:

— Как я чёрствый хлеб есть буду, видишь — у меня и зубов-то не осталось! Всё же спасибо тебе. У тебя доброе сердце, и я хочу наградить тебя. Хочешь пойти ко мне в науку? Я из тебя знаменитого врача сделаю.

Бартек ответил, что он согласен — он, мол, и без того только о том и думает, за какое ремесло приняться, чтобы матери своей помогать. Но хоть он и почти взрослый — даже на солдата смахивает, — всё-таки не мешает спроситься у матери. Тогда незнакомка добавила, что ученье его продлится пять лет и денег она с него не возьмёт. Если мать согласится, пусть он придёт под вечер на опушку леса — она будет его ждать.

На том они и поладили. Старуха побрела в чащу и скоро исчезла из виду, а хлопец нарубил дров и воротился домой.

Дома Бартек рассказал матери про утреннюю встречу и спросил, согласна ли мать отпустить его. Вдова и радовалась, что её сын учёным человеком станет, и кручинилась, потому что останется одна-одинёшенька: захворает — некому будет воды ей подать. Но материнская любовь одолела, и вдова согласилась, чтобы её сын пошёл в ученье к старухе.

Когда смерклось, Бартек собрался в дорогу, поцеловал матери руку и пошёл на опушку. А старуха уже поджидала его, взяла за руку и повела в лес. Долго они шли — Бартек потерял счёт времени. Старуха шагала так быстро, что хлопец диву бы дался, если бы вокруг не было так темно. Ему лишь казалось, что они не касаются земли.

На рассвете поднялись они на высокую гору — другой такой, пожалуй, не было на свете. С её вершины всю землю можно было увидеть как на ладони: тёмные леса и золотые поля, буйные реки и синие озёра, города с островерхими башнями и сёла в кудрявых садах. И всё виднелось так ясно — словно камень можно добросить.

— Вот мы и дома, хлопчик, — промолвила старуха, показав ему на тёмную пещеру. — Многое ты здесь увидишь и многому научишься — ничего не бойся и ничему не удивляйся! Знай, что я — Смерть, для одних — страшилище, для других — утешительница и избавительница.

Оторопел Бартек, да делать нечего. Скрепя сердце, вошёл он в пещеру. Была она тёмная и низкая, приходилось сидеть, согнувшись, чтоб не удариться головой о потолок, а из неё днём была видна вся земля, освещённая солнцем, а ночью — небо, усеянное звёздами, крупными, как груши.

Остался Бартек у Смерти. Она показывала ему разные травы, учила, какая от какой болезни исцеляет, открыла ему тайны, неведомые никому из людей. Хлопец был умный и памятливый — всё понял и запомнил.

Так незаметно протекло пять лет. Настало время домой возвращаться. На прощанье Смерть сказала ему:

— Хорошенько запомни, что я сейчас тебе скажу! Я буду показываться только тебе одному. Когда ты увидишь, что я стою в ногах у больного, лечи его, как я тебя учила, и он выздоровеет. Если же я буду в головах у больного стоять, знай, что он мой, и не мешай мне делать своё дело. Коли не послушаешься — с жизнью расстанешься.

Бартек дал слово, что не преступит воли своей учительницы, поклонился ей и пошёл по свету людям помогать. Много земель он исколесил, побывал в многолюдных городах и тихих деревушках — всюду, где были больные; лечил их, когда Смерть в ногах у них стояла, и уходил, когда она стояла в головах. Повсюду разносилась молва о нём. И хоть он не учился в университете, народ был убеждён, что он знает больше всех врачей, вместе взятых, и называл его доктором Бартеком.