Сказки старого леса. Книга 1. Испытание Верой
Шрифт:
– До самого вечера, не брешешь? – снова улыбнулась старушка. – Я бы точно не дотерпела.
– Как есть, бабушка, – закивал Ваня, – до самого. Правда, – он виновато опустил голову – лизнул я его два разика, да и тётка возвернулась с базара уже за полдень.
Старушка тем временем достала из печки небольшой чугунок и поставила его на стол. Затем выудила откуда-то старую деревянную ложку, вытерла её об подол, положила рядом с чугунком.
– Что это, бабушка?
Ваня боязливо заглянул в дымящуюся посудину.
– А если скажу: жабы печёные али змеи кручёные, станешь есть?
– Что я, басурманин какой? Разве ж можно от угощения отказываться? Небось, хозяйка старалась, хлопотала, а я нос воротить? Жабы так жабы, – с этими словами Ваня зачерпнул ложку и, закрыв глаза, смело отправил её в рот.
– Хлеба бы тебе, да нету, – старушка села напротив, наблюдая, как быстро пустеет чугунок.
– Ничего, бабушка, я не голодный, – жадно поедал варево мальчик, – а жабы, оказывается, по вкусу грибы белые напоминают, только вкуснее.
– Ты смотри, не вздумай их сам варить.
– Отчего же, бабушка? У нас подобного добра навалом.
– Тут это… заговор знать надо… и жабы должны быть непростые. Только те, которые сами в лукошко запрыгнули.
– А если, бабушка, я всё ж попробую такую вкуснотищу дома сварганить?
– Надоел ты мне, – старушка забрала со стола пустой чугунок, вместе с три раза облизанной ложкой, – если сваришь из обычных жаб, да без слов правильных, так сразу и бородавка на носу вскочит.
– Как у вас? – Ваня испугано закрыл нос ладошкой.
– Да поболее. Я то – почитай, всего одно словечко и позабыла.
– Ой, бабушка. Как же вы так недоглядели? Наверняка по молодости… Мне тётка говаривала: «У молодых всё скоро, да не споро». Это, наверное, когда вам ещё первых ста лет не было?
– Как раз накануне. Совсем стемнело, бери тулупчик в углу да стели на лавку. Спать будем.
– А чего это вы делаете? – удивился Ваня, наблюдая, как старушка раскладывает растения на окошках.
– Вот этой травке, чтобы в силу войти, надо сперва на луну насмотреться. А этой вот, – показала она на засушенный цветочек на противоположном окне, – напротив – первый луч солнечный надобен. Пока солнышко ещё мягонькое, да заспанное. Вот встань пораньше, да погляди, как они встретятся.
– Бабушка, – зевая и устраиваясь поудобней, спросил мальчик, – а почему вы меня не съели?
– Да как же есть-то, коли у тебя такой нос.
– Пожалели, выходит?
Старушка долго не отвечала.
– У деда моего был такой же. И у деда деда. Да и у меня…
– Бабушка, – осенило Ваню, – так может статься, что и вы мне бабушка… ну, то есть пра, пра, пра…
– Спи давай, малахольный, – строго перебила она его.
– Да как же спать-то после такого, – не унимался мальчик, – да как же…
– Спи, сказала. А то в лягушку превращу.
– Не превратите, побоитесь.
– Чегой-то?
– А у меня бабушка – Баба Яга.
Перед тем как окончательно погрузиться в сон, мальчик явственно услышал смешок Кошки.
Утро выдалось погодистым. Ваня потянулся во всю длину лавки, открыл глаза и тут, вспомнив, где заснул, быстро соскочил на ноги. Всё, кроме старушки, было на месте: тёмная избушка, большущая печка, на ней Кошка в обнимку с Мышем. Посреди стола стояла кружка с какой-то настойкой. «Всяко, для меня, – подумал мальчик, немного пригубив. – Вкусненько, земляничкой отдаёт». Допив до конца, Ваня решил заняться по хозяйству. И себе дело, и бабушке подмога, и повод везде залезть из любопытства.
Уже почти в полдень, когда он, лёжа на животе посреди небольшой полянки за домом, рассматривал крохотные фиолетовые цветочки, сзади раздался голос:
– Это Бусики. Если их засушить да затем подсыпать в еду, то мёрзнуть весь день не будешь. Если настоять в воде на печке две недели, да выпить, да намазать место на теле обожжённое, то даже следа не останется. Если просто пучок на заготовленных дровах оставить, то снег ли, дождь ли, а те дрова с первой искры займутся.
– Какие чудные, бабушка, – Ваня не отрывался взглядом от цветов. – Значит, они с теплом управляются.
– Любят они тепло. И оно их любит. Растут токмо посреди полянок, чтобы всё время солнце видеть. И цветут без дождя. Пока Бусик цветёт, дождя не будет.
– А что за название такое – Бусики? Ни разу не слышал.
– Как вижу, так и прозываю. И ты в башке своей кудрявой не имя держи, а сам цветок. Они же, словно люди, вроде и похожи, а все разные. Смотри, сколько их тут. Какой выберешь?
– Не знаю, бабушка. Ровно бусинки одинаковые рассыпаны.
– То-то и оно, а ты примечай получше. Какие склонились, из тех сила уже уходит. Какие с лепесточками неровными, те сейчас собой больше заняты. На которых букашек всяких много, тем тоже пока что не до тебя.
– Нашёл, бабушка! – обрадовался Ваня. – Вона какой красавец прямо на солнце смотрит, – мальчик потянулся, чтобы сорвать цветок.
– Куда лезешь? – строго остановила его старушка, – ну, нашёл ты его и что? Ему, может, интересней тут остаться, чем с тобой идти.
– Как же, бабушка, – опешил Ваня, – как же я узнаю-то?
– Вот глупый какой. Так его и спроси! Да не просто спроси, а выкажи уважение. Расскажи обязательно, что делать с ним надумал, зачем нужен он тебе. Растения, они же в большинстве добрые и не в меру любопытные. А если нет потребности достойной, то чего и тревожить их.
Мальчик убрал протянутую руку от цветка.
– Значит, бабушка, с ними, как со зверьми разговаривать надо?
– Наоборот. Зверей слушать учись. А с растениями сам говори побольше.
Ваня поднялся на ноги.
– Всё-всё запомню. Ух и жизнь волшебная начинается. Я буду по хозяйству стараться, а вы меня колдовству обучать. Вы, бабушка, со мной построже, если что, то и тумака поддайте…
– Ты домой сегодня отправишься, – оборвала его старушка
Ваня растерянно заоглядывался и вдруг тихонько заплакал.