Сказки старого леса. Книга 1. Испытание Верой
Шрифт:
– И тётка чего, поверила?
– Вначале только ухмылялась, а как начал вас описывать, так и присмирела. Только охала да крестилась.
– Удружил ты мне, внучок. Как бы не пришлось дальше в лес переселяться.
– Ой, бабушка, вы не беспокойтесь, тётка, видно, на радостях совсем рехнулась. Говорит, что вас Марфой кличут, – Ваня засмеялся. – Бабу Ягу – Марфой, вот смеху-то. Спутала вас. Говорит, что сама ещё невелика была, когда ента Марфа в соседних Капушках проживала. Мол, самая, пресамая великая целительница была. Что все травы были ей знакомы и понятны. Что к ней из самой столицы за помощью приезжали. И у ворот её весь день народ толпился.
Старушка молча смотрела в окно. Ваня, поощрённый её вниманием, поспешил продолжить.
– Как-то раз пришли утром, а Марфы той и след простыл. Хозяйство, как есть, не тронуто, словно испарилась, только собака привязанная скулит.
– Не привязанная, а в доме оставлена, чтобы следом не увязалась.
– Ой, бабушка, а вы-то откуда знаете?
– Да как не знать. История-то шумная была.
– Выходит, с этой Марфой вас и попутали. Разве же можно знахарство обычное с вашим волшебством сравнивать.
– А где ты разницу-то увидал? Я ведь тебе лишь травки дала для настоя.
– Ну да, скажете тоже. Почему ж воду велели брать ключевую, а не колодезную?
– Потому как без воды никто не сможет прожить. Ни цветок, ни зверь, ни человек, ни мошка мелкая. Выходит, вода и есть сама жизнь. Дальше надобность смотреть надо. Поскольку болезнь давно в сестренице твоей пристроилась, значит, уже устоялась. Отсюда стоячую воду, колодезную, не след использовать, только бегущую, лучше ключевую.
– А почему в полнолуние начинать приказали?
– Потому как мы травкой этой болезнь к луне привязали. Луна пошла на убыль и болезни за ней пришлось отправляться.
– Колдовское волшебство! – Ваня восхищенно смотрел на старушку. – Нет, скорей, волшебное колдовство. Бабушка, а почему кормить её запретили?
– Для верности. Вот представь себе, что ты болезнь лютая. И живёшь ты в девочке маленькой припеваючи. Лежи себе на печке да лопай калачи с пирогами. Кто ж от такого уходить захочет. А если кормить перестать, то уж не так сладко, и хватка у той хвори по-любому ослабенёт.
– Я вам, бабушка, ещё не всё рассказал. После того как вы ко мне Мыша подослали…
– Кого? – удивлённо перебила старушка.
– Под видом Спиридона, родственника дальнего. Я-то Мыша сразу признал. Ох и сильно у вас колдовство, бабушка! Когда тётка из избы на минутку выскочила, я его под столом коленкой толкнул и спрашиваю тихонько, как, мол, здоровьице у Кошки. Так ведь он и глазом не повёл, ничем себя не выдал, даже сделал вид, что не понимает о чём речь.
– Ну да, ну да… как же я про Мыша-то запамятовала.
– Так вот, опосля того как тётка меня отпустила, сестреница в руку вцепилась и в рёв. Мол, ни жить, ни быть, с тобой пойду.
– Тааак… – старушка с опаской глянула за печку, – надеюсь, ты один пришёл?
– Ну что вы, бабушка, мала она ещё по Бабам Йогам ходить. Пришлось только и ей всю правду выложить.
– Я тебе вечерком травку одну дам, – подозрительно ласково сказала старушка, – так ты уж, мил друг, будь добр, уважь бабушку, скушай её без остатка.
– Конечно, бабушка, как скажете. А что за надобность, для умения какого?
– Не решила ещё. Думаю, али чтобы прыщ на языке вскочил, али чтобы вместо слов мычанье у тебя выходило.
– Не губите в расцвете лет! – Ваня бухнулся на колени. – Коли прогневал вас чем, так простите дурака непутёвого! Не мог я ребёнка плачущего просто так оставить. Тайну великую ей поведал о Бабе Яге.
– Да, не долго той тайне великой быть, коли о ней уже, почитай, полдеревни ведает.
– А что вам, бабушка, заколдуйте всех, да и вся недолга.
– И я о том же. Проще одного болтливого мальчика обезголосить, чем по деревням шастать. И вообще, уморил ты меня с колдовством энтим. Завтра я тебе покажу, что нет никакого колдовства.
– Как же нет-то, если вы с первой секундочки знакомства только чудеса и творите?
– Коли не хочешь прыщ на язык, то помолчи до заката, – с этими словами старушка вновь занялась травами.
Вечером в потёмках, лёжа на лавке, Ваня осторожно продолжил разговор:
– Бабушка, не спится мне. Расскажите чего-нибудь. Вы, наверное, столько интересного знаете, что и вся деревня наша не знает. Да что там деревня, вся сторона наша. Да что там сторона, всё государство. Да что там государство…
– Угомонишься ты али нет?
– Бабушка, а вы лешего видели? А кикимору? А можно ль волшебством с мертвяком поговорить? А ступа ваша быстро ли летает? Бабушка, расскажите про Марфу-целительницу, с которой вас спутали. Уж больно уважительно о ней тётка вспоминала.
– Нету Марфы-целительницы, – вдруг ответила старушка, – была и вся вышла.
– Это понятно. Коли всей деревней не нашли, то значит и нет её. Только страх как любознательно, что с ней стало-то.
– Устала она от людей. Ей бы всё травки собирать да с цветами разговаривать, а к ней народ выстроился от ворот до заката. Помогала она им, как могла, пока не стали с глупостями надоедать. То мужика приворожи, то разлучницу отвадь, то погоду на сенокос обеспечь… А тут ещё люди важные из города про неё прознали, потребовали, чтобы Марфа к ним сама ехала. Вот и ушла она. Собаку накормила и ушла.
– Куда, бабушка?
– Далеко… на север, где людей поменьше.
– Вы, бабушка, похоже, знавали её?
– Знавала – и Марфу, и собаку её.
– А вы утром правда мне колдовство покажете?
– Ну, раз обещала, то покажу. Не побоишься?
– Бабушка, да я за вами хоть в лес, хоть в болото, хоть к Кощею на именины.
– Тогда подготовиться следует.
Ваня приподнялся с лавки:
– Чего делать надобно?
– Помолчать до рассвета.
Мальчик громко вздохнул, но удержался от ответа, снова устраиваясь на лавке.