Сказки старого Волхова
Шрифт:
Болеслав не испугался, ибо понял, не волк – это, а леший перед ними. Главное – не спасовать, взгляд выдержать, ибо уважает лесная нечисть людей, духом сильных. Всматривался в глаза зверя Болеслав, и что-то знакомое сквозь зрачки серые промелькнуло, дернуло-прокрутило. Детство вспомнилось, брат пропащий, но лишь мгновение длилось это.
Волк не выдержал. Взгляд отвел, вытянул вверх морду и взвыл заунывно и протяжно. Страшен был этот вой неистовый. Земля затряслась в смятении, сосны заскрипели, березки сирые нагнулись, едва не сломались от воя великого. Вздрогнул конь
Вскоре привстал Болеслав. Оглянулся и увидел, что позади, уже далеко, все еще стоит странный волк, окруженный целой стаей своих серых собратьев. Волки свирепо щерились, тявкали, но не двигались в погоню. И, показалось, что они, вожаку послушные, проводили людей еще одним продолжительным воем.
Вечер темный подошел незаметно. Очнулись путники от наваждения, в себя начали приходить. Ибо проехали-проскакали несколько верст без остановок. Болеслав опять услышал причитания незадачливого лесоруба. Успокоить попытался:
– Не хнычь!.. Олеся, долго нам еще ехать?
– Недолго, полверсты с гаком, и будет уже град виден.
Деревья, и правда, становились реже, а дорога казалась более наезженной. Впереди, сквозь куцые кустики и темные стволы пробивался бледный свет, который дарило уходящее на ночной отдых Ярило.
– Ай, не моху… – стонал дровосек, болтаясь на краю телеги. – Мошет, есть тлафка какая, потлечить жуп-то. Ай… Жа гупу всять или отвал намутить?
– Травки нет… – насупилась Олеся. – Но помощь окажем. Болька, держи его крепче, сейчас подам одну батькину штучку.
– Что за фтущка… А-аа…
И тут перед серым носом бродяжника показались ржавые кузнецкие клещи. Болеслав схватил левой рукой голову несчастного, а Олеся уже целилась и вовсю щелкала железными щипцами.
– Ну, и какой зуб болит?
– А-ааа… Нет! – глаза чернявого округлились от ужаса. Он извернулся, дернулся и мигом слетел с телеги, чуть не попав под деревянные колеса. Но быстро поднялся на ноги и, ковыляя, припустил в ближайший лесок, истошно крича:
– А-ааа! Ижвелги! Клофопийсы!
Олеся от души рассмеялась, и Болеслав тоже не мог сдержать улыбку. Однако, поинтересовался:
– Зачем ты его напугала?
– А ты не понял, Болька? Разбойник это. Лиходей!
– С чего взяла?
Олеся дернула лошадь, поворачивая по тракту налево и добавила:
– Головой думай. Княжие вои не стали бы бить лесорубов. Пожурили бы да отпустили. Что брать в лесу с людей? Какой налог? За поборами в села дружина ездит.
– Верно, Олеся. Ну, ты умна!
– Не так умна, как научена. Чай, не первый раз на ярмарку еду! Знаю я еще, что не рубят в этих местах лес. Никогда не рубили. Там древо берут, где по воде спустить можно. Ближе к большой реке.
Болеслав очень удивился познаниям Олеси. Теперь с другой стороны ее узнавал. Олеся оказалась не только красивой, но и умом житейским обладающей.
– А было вот как: – продолжила рыженькая. – Поехал один княжий вой по дороге. С умыслом. Одиночка – вроде приманки, добычи легкой. Сам знаешь: бронь и оружие добрые всегда ценятся. А остальные гридни в засаде схоронились. Ну и вот. Выскочили лиходеи на дружинного, но не тут-то было. Кольчужные соратники быстро подтянулись. Драка завязалась, лесные людишки дерутся плохо, но хорошо тропы тайные знают. Всю жизнь промышляют по лесу. Пеший пройдет везде. Не то, что конь. И по болоту топкому, и по бурелому безлошадный пролезет. Потому и побежали врассыпную грабастики, ну а вои их гнать начали. Аки кабанов свирепых. Оставили покамест на поляне мертвых. И своих, и чужих… Мы их и нашли, а вот что дальше случилось, это не ведаю я… Волк какой-то странный!
Болеслав задумался, но потом высказал:
– Лешак-то был, Олеська. Леший в волка белого обернулся и стращать начал. Не дал краду сложить! Свои, свои счеты у меня с ним! Брата моего в темный лес завел и отринул от людского всего. Чую я, не мертвый Первуша, брат мой родный. В лесу живет со страшилами… Кто знает, может это он помог от татя избавиться?
Выпалил все это и замолк на время. Но Олеся чуть погодя продолжила:
– Ага. Гвоздик, вишь, у него… Знаю я, каковы раны таким «гвоздиком» делают. Батька правил подобное на заказ. «Нож милости» называется. В норманнские доспехи меж пластин, как шило, входит. До сердца достает.
– Правда, что ли? Я подумал, действительно, гвоздь…
– Болька! Кабы не сила нечистая, лежали бы мы с тобой на той самой поляне. А тать бы телегу угнал, полную кузнецкой работы. Кто знает, сколько в лесу воров, и как они сноровисты? Смекаешь?
– Умна ты, Олеся! – удивился Болеслав. – Да, тем, что Горазд наковал, мазуриков двадцать вооружить можно! От большой беды спасла нечисть незримая… Не надо было нам этого бродягу отпускать!
– Ну, я думала, до города довезем да сдадим страже. Не получилось.
– Так надо было догнать!
– Ладно… Беззубый враг не так страшен.
9
Впереди высились аккуратные остроконечные башенки городской крепости. Всего их видно три, соединенных справной стеной каменной. Рядышком стояли похожие башни, но уже деревянные. На весь город крепкого материала не хватило. Чуть поодаль притулились обычные деревенские избы, знакомые с детства. Точно в такой же избушке и родился, и вырос Болеслав, да и почти любой русич.
Крепость построена с умом. Со многими уровнями обороны. В случае опасности все окрестные жители уходили в каменную твердыню, которая хорошо защищалась. Да, и расположена крепость удачно. Омываемая с севера и востока речными водами, Ладога имела лишь один рукотворный ров, не слишком широкий, но достаточный для длительной обороны.
Деревянный мост выходил к главным воротам кремля, но в саму крепость Олеся не повела кобылу. Достаточно остановиться рядом с огромным рынком, который к вечеру уже затихал. Люди готовились разойтись по своим домам и повозкам, чтобы продолжить торговлю наутро.