Сказки
Шрифт:
— Я могла бы ужалить тебя, чтобы заставить остаться со мной, но на что мне неподвижный товарищ, чьи глаза не видят звезд? Убирайся!
— Нет, нет, я так не уйду, — простонал мальчик. — Я очень полюбил вас и не хочу, чтобы вы сердились на меня.
Змейка подумала с минуту, потом сказала:
— Итак, ты возвращаешься к своей замечательной невестке?
— Да, придется.
— Она будет бить тебя?
— Да, вероятно.
— Перышко, ты настоящий дуралей. Но я не стану тебя учить. Мне хотелось бы только поговорить с лососем перед твоим отъездом.
— Это очень трудно.
— Неужели ты думаешь, что я не могу подняться на берегу на хвосте
Перышко проводил змею к самому берегу и познакомил ее с лососем, который наполовину высунулся из воды. Между новыми знакомыми завязалась беседа, из которой Перышко не понял ни одного слова. Потом маленькая змейка уползла, но вскоре вернулась с какой-то причудливой раковиной; она передала эту раковину лососю, который осторожно спрятал ее в своей громадной пасти.
— А теперь прощай, друг мой, Перышко, можешь отправляться. Только, пожалуйста, не оглядывайся, я избегаю излишних волнений.
И оранжевая змейка бесшумно исчезла.
Обратный путь был очень долгий, так как плыть приходилось против течения. Кроме того, Перышко подрос и пополнел, а лосось чувствовал себя усталым.
Проплывая мимо городов, они принимали все меры предосторожности, чтобы избежать неприятностей первого путешествия. Даже за пищей Перышко не ходил в неизвестные ему селения. И вот в одно прекрасное утро путешественники подплыли к знакомому берегу. С волнением смотрел Перышко на серые ставни домика брата, на дымок, вылетающий из трубы.
Прощаясь с мальчиком, лосось подал ему раковину, которую хранил в своей пасти во время пути.
— Хорошенько береги эту раковину, — сказал он. — Она закупорена водорослями, а внутри нее находится несколько капель жидкости, которая может тебе пригодиться. Стоит только брызнуть на того, кто захочет тебя обидеть, и он уже не сможет причинить тебе зло.
— Но я никого не хочу убивать, — сказал Перышко.
— Ты никого и не убьешь этим. Я говорю только, что ты не дашь сделать себе зло.
Растроганный прощаньем, лосось поплыл от берега, а мальчик посылал ему вслед воздушные поцелуи.
Возвращение Перышка на ферму привело всех в большое волнение.
— Наконец-то ты явился, бездельник! — рычала Эмма. — Отправляясь на прогулку, ты не спешишь к обеду. Мы так волновались, твой брат и я. Некому смотреть за детьми! Некому мыть посуду! Пришлось взять работницу, а мы не богачи!
— Зато, — сказал Перышко, — вам не пришлось тратиться на пищу для меня.
Он еще смеет перечить мне, негодный мальчишка! Робер, как ты можешь терпеть такого отвратительного брата?
И оплеухи градом посыпались на Перышко.
Последующие дни ничем не отличались от первого утра. Несмотря на любовь к своим славным маленьким племянникам, Перышко уже горько сожалел, что вернулся.
Однажды Робер пришел домой более пьяный, чем обычно. Эмма яростно накинулась на него, он же, хотя язык у него заплетался, отвечал ей примирительным тоном.
На беду Перышко что-то сказал в это время, и тогда весь гнев невестки обрушился на него. Не помня себя, она стала колотить и пинать его ногами. Наконец, обезумев от злобы, Эмма схватила кочергу и замахнулась на мальчика. Перышко испугался. Вспомнив про раковину, он быстро достал ее из кармана, откупорил и брызнул на Эмму жидкостью в тот самый момент, когда
— Что ты сделал с моей женой? — крикнул Робер. — Дай сюда то, что ты держишь в руке.
Но Перышко не захотел отдать раковину, и брат, силой разжав его пальцы, вырвал ее из рук мальчика. При этом жидкость попала ему на ладонь. И тут с братом случилось то же, что с невесткой. Он стал задыхаться и выскочил из дому с воплями: «Воды! воды!»
Перышко со всех ног помчался за ними. Но он не успел их догнать и с ужасом увидел, как один за другим они бросились в воду. Когда же он добежал до реки, и брат и невестка исчезли, зато он увидел двух великолепных лососей, которые плыли вверх по течению. Приблизившись к плотине, они сильным и ловким прыжком легко перескочили через нее и поплыли дальше привычной дорогой лососей. Перышко заплакал. Его доброе сердце сжалось от боли при виде того, что случилось с его родными. Потом он вернулся домой. Малыши спали. Он нежно поцеловал их и решил, что заменит им родителей.
Время шло. Перышко очень разумно хозяйствовал на ферме. Все охотно помогали мужественному и доброму мальчику. Да и самому Перышку было приятно сознавать, что он делает доброе дело. Так мало-помалу он стал забывать и остров, и птиц, и змейку.
Как-то после трудового дня мальчик отдыхал у реки, окунув ноги в прохладную воду. Вдруг он услышал свое имя. Перед ним плескались в реке три огромных лосося. Мальчик сразу узнал в них своего друга, брата и невестку.
— Прошу тебя, — обратился Перышко к старому товарищу. — Верни Роберу и Эмме человеческий образ. Они не заслужили такого наказания.
— Это вовсе не наказание, — сказал Робер. — Мы теперь гораздо счастливее, чем были. Нам совсем не хочется снова работать.
— Этот гадкий мальчишка неисправим, — взвизгнула Эмма, — он завидует нам. Займись-ка лучше фермой и мальчиками! — И, уплывая, она прибавила: — Да почище мой посуду! Ее надо вытирать, пока она не высохла.
Это были ее последние слова.
Все три лосося нырнули в глубокую воду и скрылись в длинных колеблющихся водорослях.
ИСТОРИЯ ДЕРЕВЯННОЙ ЛОЖКИ
На полпути между лесом и морем в хорошеньком маленьком домике жила счастливая семья.
Отец всю свою жизнь рыбачил. Ему удалось отложить немного денег, и, состарившись, он ушел на покой.
Мать шила кофты и юбки деревенским щеголихам, и ее заработок выручал семью в трудную минуту.
А четырнадцатилетняя Жизлена была любящей дочерью, очаровательной девочкой, нежной и отзывчивой.
Вот, скажете вы, самая обыкновенная семья. Так что же интересного может случиться с ней? Но я еще не упомянул об одном немаловажном обстоятельстве. Отец был большим лакомкой, а его жена — замечательной поварихой. Не в этом ли и крылся отчасти секрет их благополучия? Жена проводила целые часы у печки, приготовляя изысканные блюда, которым ее муж затем отдавал должное. Что же касается Жизлены, то у нее был один недостаток: она совсем была не приспособлена к хозяйству. Не то чтобы она ничего не хотела делать, нет, она была услужливая девочка, но кухня совсем не привлекала ее, и заботы о пище лежали всецело на матери.