Сказочная фантастика
Шрифт:
— Они считаются Вторым Нашествием, — мягко произнесла Чери. — Они пощадили жен первых переселенцев, потому что Второе Нашествие целиком состояло из мужчин. Они думали, что здесь установлена машина, превращающая свинец в золото, или существует некий алхимический процесс по секретной формуле. По-настоящему они не верили в магию — это был для них просто удобный термин для описания непонятного. Поэтому они не могли взять в толк, что свинец превращается в золото при посредстве детской магии. Но потом все оказалось слишком поздно — они уничтожили то, за чем пришли.
— Ужасно! — прошептал
— …от изнасилованной женщины Первого Нашествия. Да, по-другому нельзя определить твое происхождение. Нам, кентаврам, никогда не нравились люди Первого Нашествия, но тогда мы жалели их… Люди Второго Нашествия оказались еще хуже. Это были настоящие пираты, грабители. Если бы мы могли предположить такое, то помогли бы людям Первого Нашествия в сражении. Наши лучники могли бы, например, устроить засаду… — После паузы она пожала плечами. — Они послали своих лучников! По всему Ксанфу, убивая… — Она замолчала, и Бинк понял, как остро она ощущала трагическую иронию того, что ее род стал добычей менее искусных человеческих лучников. Чери содрогнулась, едва не сбросив седока, затем заставила себя продолжить: —…да, убивая кентавров на мясо. До тех пор, пока мы не организовались и не подстерегли их. Наши стрелы уложили почти половину, и только тогда они согласились оставить нас в покое. Но даже и после этого не очень добросовестно соблюдали соглашение.
— И их дети тоже обладали магическими способностями, — продолжил Бинк, догадываясь о последовавшем. — А потом было Третье Нашествие и гибель людей Второго Нашествия…
— Да, это произошло через несколько поколений, и новые в жестокости не уступали. К тому времени люди Второго Нашествия стали терпимыми соседями… После сражения снова пощадили только женщин, да и то не многих. Так как эти женщины прожили в Ксанфе всю жизнь, они обладали сильной магией. Ее-то они и использовали, чтобы избавиться от своих новых мужей-насильников. Но их победа обернулась поражением — у них вообще не стало мужей. Поэтому им вновь пришлось пригласить манденийцев…
— Это отвратительно! — закричал Бинк. — Я происхожу от тысячи лет бесчестия!
— Не совсем. История человека в Ксанфе груба, но не без искупающих ценностей, даже величия. Женщины Второго Нашествия организовались и привели только самых лучших мужчин. Это были сильные, добрые, справедливые, разумные мужчины, у них были принципы и не было жадности. Они обещали хранить тайну и беречь богатства Ксанфа. Да, эти манденийцы были благородными людьми.
— Четвертая Волна! — обрадовался Бинк. — Самая лучшая из всех!
— Да. Женщины Ксанфа были вдовами и жертвами насилия, а вдобавок и убийцами. Некоторые были стары или ущербны физически и эмоционально от войны. Но все они обладали сильной магией и железной решимостью. Они выжили в сильнейшем потрясении, когда были уничтожены почти все люди в Ксанфе. Когда первые мужчины узнали правду, они не выдержали и вернулись в Мандению. Но оставшиеся женились на вдовах. Они хотели иметь детей с могущественными магическими способностями — они думали, что магия может быть наследственной. Поэтому видели в юности и красоте лишь вторичные качества. Из них получились превосходные мужья. Некоторые стремились
— Вот-вот, — сказал Бинк. — И в то время появились Великие Волшебники.
— Так и было. Конечно, происходили и другие Нашествия, но не такие трагические. И именно с этой поры, с времен Четвертой Волны, люди становятся преобладающим видом живых существ на этой земле. Конечно, и малые нашествия погубили множество людей, а иных вынудили стать скитальцами, но общая цепь поколений уже не прерывалась. Почти каждая разумная личность у вас может проследить свое происхождение до времен Четвертой Волны. Я уверена, что и вы тоже.
— Да, согласился Бинк. — У меня есть предки в каждой из шести Волн-Нашествий. Но я всегда считал Четвертую Волну самой главной.
— Установка Магического Щита стала, наконец, препятствием нашествиям. Щит держал все манденийские живые существа вне Ксанфа, а все местные — внутри. Щит был провозглашен спасением Ксанфа, гарантом благоденствия. Однако мир почему-то не улучшился. Как будто люди поменяли одну проблему на другую: видимую на невидимую. Все прошедшее столетие Ксанф не подвергался ни одному вторжению, но постоянно заявляли о себе другие угрозы.
— Вроде огненных жуков и вихляков или плохого Злого Волшебника Трента. — Бинк кивнул. — Магические опасности.
— Трент не был плохимВолшебником, — поправила Чери. — Здесь нужно иметь в виду одно тонкое обстоятельство.
— Гм, может быть. Он был хорошим Злым Волшебником. Всем повезло, что от него избавились прежде, чем он захватил весь Ксанф.
— Безусловно. Но, положим, появится другой Злой Волшебник? Или снова заявят о себе вихляки? Кто спасет Ксанф на этот раз?
— Не знаю.
— Иногда я думаю вот о чем: действительно ли Щит принес пользу? Он дал усиление магии в Ксанфе, предотвратив ее выход и рассеяние вне страны. И это означает, что магия здесь может накопиться до взрывной точки… Хотя, вне всякого сомнения, мне не хотелось бы, чтобы вернулись дни Вторжений!
Бинк никогда не размышлял о Щите с этих позиций.
— Мне трудно оценить проблему концентрации магии в Ксанфе, — сказал он. — Мне по-прежнему хочется, чтобы ее было чуть больше. То есть чтобы что-то было и для меня, для моего таланта.
— Быть может, — отозвалась Чери, — тебе было бы лучше без него. Разумеется, если бы ты получил разрешение от Короля остаться…
— Ха! — скривился Бинк. — Лучше я буду жить, как отшельник в самой дикой местности! Моя деревня не потерпит человека без магического таланта.
— Странные перемены, — невнятно произнесла Чери.
— Что?
— О, ничего! Я просто подумала о Германе Отшельнике. Его изгнали из нашего стада за неприличное поведение. Это случилось несколько лет назад.