Сказочная фантастика
Шрифт:
— Ваша милость, — сказал Корнуэлл, — среди нас лишь один доверенный отшельника. Это Джиб с Болот. Он и должен был доставить вам так взволновавшее вас послание. Хэл из Дуплистого Дерева согласился проводить нас.
— А миледи? — спросил епископ.
— Она попросила нашей защиты, — твердо ответил Корнуэлл.
— Если разобраться, вы ничего не Сказали о себе.
— У нас с гоблином есть свои дела в Затерянных Землях, — ответил Корнуэлл. — Если же вас интересует Енот, то он друг Хэла.
— Его присутствие меня не удивляет, — ровным голосом сказал епископ, —
— Это, ваша милость, не просто ручное животное, — сказал Хэл. — Он мой друг.
Пропустив эту поправку мимо ушей, епископ обратился к Корнуэллу.
— Значит, ты говоришь, в Затерянные Земли? В наши дни люди редко отправляются туда. И попомни мои слова, там не так уж безопасно. У тебя, должно быть, весьма убедительные мотивы.
— Он ученый, — вступил в разговор Оливер. — И он ищет истину. Он идет туда, чтобы познать ее.
— Это хорошо, — сказал епископ. — Значит, не земные сокровища тебя влекут. Поиски истины всегда благотворны для души, хотя, боюсь, они не уберегут от опасностей, которые могут подстерегать тебя там.
— Ваша милость, — сказал Корнуэлл, — вы просматривали эту книгу…
— Да, — ответил епископ. — Богоугодная книга. И очень ценная. На нее была потрачена целая жизнь. Тут сотни рецептов лекарств, которые могут излечить все болезни человечества. Большинство из них. Я не сомневаюсь в этом, потому что знание пришло от отшельника. И я благодарен вам, что вы успели принести ее мне.
— Там есть еще кое-что, о чем просил напомнить вам отшельник, — заметил ему Корнуэлл.
Епископ несколько смутился.
— Да, да, — сказал он. — Я чуть не забыл. В последнее время я стал быстро все забывать. Возраст.
Он взял матерчатый сверток, развернул его и глаза его так и прилипли к топорику; епископ не в силах был оторвать от него глаз. Не говоря ни слова, он вертел топорик в руках так и сяк, изучая его, а затем осторожно положил перед собой.
Подняв голову, епископ стал переводить глаза с одного на другого, пока наконец не остановил взгляда на Джибе.
— Ты знаешь, что принес мне? — спросил он. — Отшельник говорил тебе?
— Он сказал, что это ручной топорик.
— Ты знаешь, что это за ручной топорик? — Нет, ваша милость, не знаю.
— А ты? — спросил епископ у Корнуэлла.
— Да, ваша милость. Это древнее орудие. Кое-кто говорит, что…
— Да, да, я знаю. Всегда есть те, кто говорит. Я пытаюсь понять, как эта вещь оказалась у отшельника и почему он так берег ее до самой смерти. Эта вещь не из тех, которыми должен дорожить святой человек. Она принадлежит Старцам.
— Старцам? — переспросил Корнуэлл.
— Да, именно Старцам. Вы никогда не слышали о них?
— Слышал, — ответил Корнуэлл. — Их-то я и ищу. Из-за них я хочу пойти в Затерянные Земли. Можете ли вы сказать мне, существуют они на самом деле или это всего лишь сказки?
— Они существуют, — сказал епископ. — И этот топорик следовало бы вернуть им. Когда-то кто-то похитил его…
— Я могу взять его с собой, — предложил Корнуэлл. — Я позабочусь, чтобы
— Нет, — возразил Джиб. — Отшельник доверил его мне. И если топорик следует вернуть, то никто иной, кроме меня…
— Но у тебя нет необходимости идти туда, — заметил Корнуэлл.
— В общем-то да, — ответил Джиб. — Но ведь ты не будешь против, если я пойду с тобой?
— Если Джиб пойдет, то и я тоже, — сказал Хэл. — Мы слишком долго дружили, чтобы я позволил ему идти навстречу опасности и меня не было бы рядом с ним.
— Похоже, все вы готовы идти прямо навстречу смерти, — сказал епископ. — Кроме, конечно, миледи…
— Я тоже пойду, — ответила она.
— И я, — раздался голос от дверей.
При звуке его Джиб резко повернулся.
— Снивли! — закричал он. — А ты-то что тут делаешь?
16
Трапезничал епископ скромно — чашка кукурузной каши и ломтик бекона. Держа в строгости свою плоть, он ощущал, как воспаряет его дух, и тем самым он подает пример своей немногочисленной пастве. От природы он обладал хорошим аппетитом, и был рад появлению гостей. Это давало ему возможность и самому насытиться и, оказав гостеприимство, поддержать добрую славу Церкви.
На стол был подан жареный поросенок с яблоком во рту, покоившийся на блюде, груды овощей, ветчина, седло дикого барашка, гусиная грудка и яблочный пирог. Были к тому же свежие пирожные и пироги, горячий хлеб, глубокие блюда с фруктами и орехами, сливовый пирог, залитый ромом, и четыре перемены вин.
Отвалившись наконец от стола, епископ вытер рот льняной салфеткой.
— Вы уверены, что больше ничего не хотите? — спрашивал он гостей. — Я не сомневаюсь, что повар…..
— Ваша милость, — сказал Снивли, — нам остается только испустить дух. Никто из нас не привык ни к изысканной пище, ни к такому ее обилию. За всю мою жизнь мне не приходилось сидеть за таким столом.
— Ну, ну, — сказал епископ, — гости бывают у нас не так уж часто. И мы считаем своим долгом принять их как должно, конечно, насколько позволяют наши скромные запасы.
Откинувшись на спинку стула, он погладил себя по животу.
— Когда-нибудь, — сказал он, — этот неиссякаемый аппетит прикончит меня. Я никогда не чувствовал себя достаточно свободно в шкуре церковника, хотя старался изо всех сил. Я умерщвлял плоть и муштровал свой дух, но страсть к пище была сильнее меня. И годы не утихомирили ее. — Он помолчал, затем продолжал: — Как бы я не осуждал ваши намерения, во мне растет страстное желание отправиться в путь вместе с вами. Чувствую, что в пути найдется место для смелых деяний и воинских подвигов. И если сейчас кажется, будто тут царит мир, не стоит забывать, что в течение столетий здесь был форпост империи, противостоявший набегам с Затерянных Земель. Башня сейчас наполовину разрушена, а в свое время она была величественной сторожевой вышкой. Но даже когда не было башен, здесь возвышалась живая стена: человеческая плоть и человеческое мужество противостояли грабительским набегам диких орд из Затерянных Земель.