Сказочная фантастика
Шрифт:
Еще днем Хэл стал искать убежище, но ему не удалось найти ничего, что хоть как-то уберегло бы их от надвигающейся непогоды.
Корнуэлл замыкал шествие, следуя за Енотом, который мрачно брел перед ним; густая его шерсть блестела от влаги, а опущенный хвост уныло мел по земле.
Перед Енотом двигались Джиб и гоблин-чердачник; влажная шерсть болотника по-прежнему отливала мягким светом; усталый и нахохлившийся гоблин тащился с трудом. Корнуэлл заметил, что гоблину идти труднее, чем всем остальным. Поход от Вайалусинга
— Садись ко мне на спину, — предложил он. — Отдохнешь немного.
Гоблин поднял на него глаза.
— Вы очень любезны, сэр, но в этом нет необходимости.
— Давай, давай, — сказал Корнуэлл и присел. Гоблин вскарабкался ему на спину, уцепившись для равновесия за шею человека.
— Я устал, — признался он.
— Ты прошел долгий путь с того дня, как мы встретились, — заметил Корнуэлл.
Гоблин тихонечко хмыкнул.
— Мы пустились в долгий путь, — сказал он, — и он еще не завершен. Ты, конечно, знаешь, что я буду твоим спутником в Затерянных Землях.
Корнуэлл засмеялся.
— Я так и предполагал. Ну что ж, добро пожаловать, малыш.
— Понемногу я перестаю бояться, — сказал Оливер. — Небо уже не пугает меня так, как сначала. Боюсь даже, что мне начинают нравиться открытые пространства. Для гоблина-чердачника это просто ужасно.
— Неужто? — спросил Корнуэлл.
Они шли вперед, но Хэла не было видно. В лесу начала сгущаться тьма. Неужели им придется идти всю ночь, подумал Корнуэлл. Будет ли конец пути? Похоже, что буря и не думала стихать. Косой дождь, приносимый северо-западным ветром, бил в лице, а ветер становился все острее и холоднее.
Хэл как привидение возник перед ними из тьмы, таившейся меж стволов деревьев. Они остановились, слившись в кучку и ожидая его.
— Я почувствовал запах дыма и проследил, откуда он идет, — сказал Хэл. — Это должно быть, Банкет и его люди, остановившиеся на ночь то ли у угольной ямы, то ли на старой ферме. Когда принюхаешься к дымку, все сразу становится ясно.
— А теперь, когда ты вдоволь попугал нас, расскажи толком, что там такое, — сказал Джиб.
— Там гостиница, — ответил Хэл.
— Это нам не годится, — сказал Джиб. — Они ни за что нас в нее не пустят — ни болотника, ни дупло-вика, ни гоблина с енотом.
— Они пустят туда Марка, — сказал Хэл. — Если он промокнет и замерзнет, руки у него перестанут сгибаться, и у него появится куча хлопот.
Корнуэлл покачал головой.
— Они и меня не впустят. Они захотят увидеть, какого цвета у меня монеты, а монет у меня нету. Как бы там ни было, будем держаться вместе. Туда, где вас не примут, я и сам не пойду.
— Там есть конюшня, —
— А другого убежища нет? — спросил Корнуэлл. — Какой-нибудь пещеры?
— Ничего нет, — ответил Хэл. — И я думаю, что нам надо идти к конюшне.
12
В конюшне стояла одна лошадь, которая тихонько фыркнула, когда они прокрались в дверь.
— Это лошадь хозяина гостиницы, — объяснил Хэл. — Старый мешок с костями.
— Значит, постояльцев нет, — заметил Корнуэлл.
— Ни одного, — согласился Хэл. — Я посмотрел в окно. Хозяин вдребезги пьян. Он поломал стул и бьет посуду. У него очень горячий характер. Он уже все переколотил, и скоро возьмется за мебель.
— Так что, может быть, и лучше, что мы в конюшне, — заметил Джиб.
— Я тоже так думаю, — сказал Корнуэлл. — Здесь, вроде, есть чердак. А там, скорее всего, лежит сено Мы можем зарыться в него, чтобы спастись от холода.
Ухватившись рукой, он покачал ступеньку лестницы, которая вела на чердачные перекрытия.
— Кажется, крепко, — сказал он.
Енот уже карабкался наверх.
— Он знает, куда двигаться, — с удовольствием сказал Хэл.
— И я за ним, — сказал Корнуэлл.
Поднявшись по лестнице, он просунул голову в люк чердака. Помещение было невелико и завалено кипами сена.
Енот, опередивший его, уже устраивался, как вдруг прямо перед ним сено фонтаном взлетело в разные стороны и раздался дикий вопль.
Одним рывком Корнуэлл подтянулся на чердак, отшвырнул охапку, которая попалась ему под ноги. Прямо перед ним фигура, покрытая сеном с головы до ног, продолжая вопить, молотила воздух руками.
Мягко скользнув вперед, он оказался рядом с крикуном. Корнуэлл мгновенно вспотел, представив себе, как хозяин выскакивает из гостиницы и мчится к конюшне, и его крики поднимают на ноги всю окрестность, если в этой глуши есть кто-то, способный подняться на ноги.
Вопившая фигура попыталась ускользнуть от него, но Корнуэлл рванулся вперед и схватил ее, тесно прижав к себе, а затем свободной рукой заткнул ей рот. Крики стали глуше. Зубы вцепились ему в палец; он отдернул руку, основательно шлепнул кусавшегося и снова заткнул ему рот. Больше его не кусали.
— Тихо, — сказал он незнакомке — крикун оказался женщиной. — Я уберу руку. Тебя тут никто не обидит.
Она была маленькой и мягкой.
— Ты будешь молчать? — спросил он.
Она несколько раз ткнулась головой ему в грудь, Давая понять, что будет. Корнуэлл слышал, как его спутники карабкаются на чердак.
— Тут есть и другие, — сказал он. — Но они тебя не обидят. Только не ори.
Он отвел руку.
— В чем дело, Марк? — спросил Оливер.