Сказочные повести. Выпуск четвертый
Шрифт:
«Сказки сказками, — сказал волк, — а ты, Михайло, пойди послушай, не заснул ли наш малыш. Детям спать самое время, а нам ужинать».
Медведь Михайло встал и кряхтя подошел к двери.
Бабушкина баюкалка
Тетя Вера нас с бабушкой тоже погнала спать. А мы сказали:
— Нет. Пока до конца не досмотрим, не уйдем.
Тут уж Иван Иваныч за нас вступился. Он еще раз крутнул ручку «чуда № 1», и мы опять услышали голоса.
«Пока он не заснул, — сказал волк, —
Мы с бабушкой к самому «чуду № 1» подвинулись, чтобы послушать, как медведь волка баюкать станет.
А волк полушубок — долой! Валенки — долой! Валенки под голову положил. Медведь его полушубком накрыл, а хвост — наружу. Огромный серый — на сто верст. И глаза не закрывает, глядит.
«Пой, — говорит волк, — пой, Михайло».
Михайло затянул:
Э-э-э-э, Ле-е-тя-ят у-у-утки… И два гу-у-уся!..«Что ты! — закричал Левон. — И так натощак лег, а ты про уток. Другую какую…»
Завозился волк под овчинным тулупом, защелкал сердито зубами и хвостом об дверь — трух-трух… А из-за двери Алошка выглянул. И тогда я прошептал:
— Бабушка, вспомни скорее свою волшебную баюкалку.
— Про капки, что ли? — спросила бабушка.
— Про каяки, бабушка.
И бабушка запела в самое «чудо № 1»:
— Капки по капки, Где были? — У бабки. — Что ели, капки? Что пили, капки?И показалось мне или правда — волк Левон положил морду на лапы и закрыл один глаз.
— Ой, бабушка, только не забудь, только допой до конца!
А бабушка молчит.
— Ну, бабушка-ладушка, что ели капки?
— Что ели капки? — Бабушка опять запела:
— Ели-то кашку.Волк Левон и другой глаз закрыл.
— Пили-то бражку. Бражка-то сладенька, Бабушка добренька!Гляжу — медведь на волка голову положил и тоже глаза заводит. А потом и захрапел: хры-фры-брум.
— Вот и оба готовы, — сказала бабушка, — от старой баюкалки никто не устоит.
А я крикнул:
— Беги, Алошка, дорога свободна!
И Алошка выскочил из берлоги и побежал что есть мочи.
— Что-то вы все разговариваете да поете, — сказал Иван Иваныч. — Может, лучше послушаем
— Лекцию! Лекцию! — закричала тетя Вера. — Надоели всякие там капки по капки! Мы все же взрослые люди!
Тогда Иван Иваныч — трык! — и закрыл дверцу № 1.
И сразу кончилось «чудо N 1» — пропал лес, а на голубом экране показался человек с большими ушами.
Он стал говорить, как выводит кур в инкубаторе. И мы с бабушкой пошли домой — так и не узнали, что стало с Алошкой.
Тетя Вера зовет Алошку
Подошел праздник Новый год. Тетя Вера с утра включила пылесос, чтобы не слышно было, что передают по радио. Тогда бабушка повесила на окна белые занавески, и сделалось светло.
А тетя Вера вынесла в ванную комнату все три горшка с цветами — и стало как-то лысо.
— А мы просо сеяли-сеяли, — тихонько пропела бабушка, ну прямо себе под нос.
А тетя Вера хоть и без слуховых очков, а сразу услыхала.
— А мы просо вытопчем-вытопчем! — рявкнула она. — Ни травиночки не будет, ни былиночки! Ух, пропади все пропадом!
Да как трахнет об пол тарелку с моей недоеденной котлетой…
Мне стало обидно, и я побежал в свою комнату.
— Что? Телефон зазвонил? — спросила тетя Вера и побежала за мной.
Она схватила трубку:
— Алло! Иван Иваныч! Алло!
А что зря звать Алошки-то нет.
— Где ваш Алошка? — рассердилась тетя Вера. — Когда он нужен — нет его.
— Раньше то не очень вы его жаловали, — вздохнула бабушка.
— Да если б я прежде знала… — захныкала тетя Вера. — Эх, бедная я сиротинушка! А может, он вернулся?
Потом я увидел, как тетя Вера на цыпочках подкралась к телефону и стала звать шепотом:
— Алоша! Не бойся, Алоша! Я добрая, я хорошая.
Но никто не отзывался. Тетя Вера зашептала еще громче:
Алоша-чи, Алоша-чи, Выйди на минутку-чи.Но у нее ничего не получилось, потому что она не знала НАШЕГО С АЛОШКОЙ ТАЙНОГО ЯЗЫКА.
Да если бы и знала, все равно Алошки не было.
И тогда тетя Вера заскучала громким голосом:
Каждый день мне стал Понедельником. Поросла моя жизнь Темным ельником! А за ельником — опушка, За опушкою — избушка, У избушки — Курьи ножки, К той избушке Нет дорожки, Я бы — шу-шу-шу полетела, — Кабы не добрый молодец Иван Иваныч Со своей технической новинкою.