Скелет в шкафу художника
Шрифт:
Меня бодрили и возбуждали открывавшиеся просторы, скорость, предвкушение встречи с любимым. Мне было весело, и раздумья, терзавшие мой далеко не глубокий ум, оставили наконец усталое сознание.
В Солнечном мы долго плутали по узким улицам, среди маленьких домиков местных жителей, между вокзалом, базаром и единственным в поселке административным зданием. Тамила жаловалась на плохую зрительную память и наследственное отсутствие способностей к ориентации на местности. Наконец, нужный адрес был обнаружен. «Жигули» остановились у высокого забора, сложенного из больших, почти не отесанных камней.
— А, Тамила! — воскликнула она, завидев нас. — Заходите, заходите! А Тимур уже ушел рисовать!
Наш водитель сказал, что заедет за нами в четыре часа и уехал. Мы вошли в калитку, прошли в дом. Я испытывала легкое разочарование от того, что не увидела мужа сразу по приезду.
— Плохо без телефона! — сокрушалась хозяйка, Раиса Петровна. — Вот был бы телефон, вы бы позвонили, и Тимур бы вас подождал.
— Ну, мы подождем, — миролюбиво ответила Тамила.
— А подождите! — согласилась Раиса Петровна. — Только он раньше восьми вечера не приходит! Почти до сумерек работает, а возвращается уже затемно.
— Но водитель приедет в четыре! — я горестно представила себе, что могу не встретиться с Тимуром. — Тамила, что делать?
— Ничего страшного, — ободряюще ответила подруга. — Мы оставим ему письмо и сообщим, когда приедем в следующий раз.
Слезы навернулись мне на глаза. Как же так? Как же так? Я снова не увижу мужа? Тамила приобняла меня за плечи. Следом за хозяйкой мы прошли в комнату Тимура. Она была метров восемь всего, не больше. Металлическая кровать, простое полосатое одеяло, как в пионерских лагерях и санаториях эпохи застоя, вещи Тимура, краски, кисти. Бритва Тимура, лосьон после бритья… Нет только его самого. Теперь я уже не скрывала слез.
— Ну, что ты?! — утешала меня Тамила. — Ничего, через пару дней встретитесь!
— Пойдем, поищем его! — предложила я. — Куда он обычно ходит?
Раиса Петровна засуетилась:
— Да куда ходит?! То туда, то сюда! Я не знаю. Только спрашиваю, во сколько придет, чтобы ужин готовить, а так…
Она еще тарахтела, а я уже стала приходить в себя. Смутные подозрения замутились где-то в подсознании. Мне не нравилось мельтешение хозяйки, ее быстрая, сбивчивая речь. Я посмотрела на Тамилу, она тоже наблюдала за Раисой Петровной. Мне почудилось — или не почудилось? — скрытое напряжение в ее взгляде.
И, кстати, где кофейное ведерко кочевника? Никогда и никуда он не ездил без кипятильника, кружки серьезной вместимости и банки растворимой дряни. Конечно, хозяйка могла вымыть кружку Тимура или он мог просто забросить свою привычку. Но…
Хорошо! Давайте посмотрим, что нам хотят предложить? Дальше события развивались банальным образом: мы с Тамилой погуляли, потом пообедали красным наваристым борщом и свиными отбивными, жирными и жесткими.
— Тимур хорошо ест? — спросила я невинно, дождавшись, когда Тамила выйдет из кухни. — Наверное, после свежего воздуха ест за троих?
— Да, за троих! — откликнулась Раиса Петровна.
— И поздно вечером ест? — снова задала я коварный вопрос. Я точно знала, что Тимур никогда не ел на ночь. У него был гастрит, заработанный еще в студенческую пору: стоило ему плотно поесть вечером, и он не спал всю ночь, мучаясь изжогой и тяжестью в желудке.
— Ест, а как же, — простодушно сказала хозяйка, подавая компот и нарезанный арбуз.
После обеда мы с Тамилой снова погуляли, ведя отвлеченную беседу о птичках. Вдруг моя собеседница вспомнила, что я не видела «Срез дерева» живьем. То есть не на экране компьютера, не на сайте Тимура. Мы вернулись в дом, в комнатенку Тимура, порылись за кроватью и выудили полотно. Я смотрела на картину, замечая краем глаза, что Тамила смотрит на меня.
— Что скажешь? — Она не выдержала затянувшейся паузы. Я еще немного помолчала, определяясь со своими чувствами, а потом выразила полный восторг:
— Класс! Просто шедевр! Тимур превзошел себя.
— Да? — В голосе Тамилы я уловила чуть больше беспокойства, чем можно было бы предположить.
— Ну, конечно! А сколько времени? Не пора ли написать Тимуру записку?
Оказалось, что уже половина четвертого и скоро приедет Тамилин поклонник. Вот и чудненько! Мы написали моему мужу целое послание. Пока трудились над рукописью, подъехали «Жигули». Хозяйка страшно засуетилась, когда я отдала ей записку для Тимура. Она долго причитала на тему: «Как же так, как же так» и «Если бы был телефон». Потом мы уехали. На обратном пути я уже не любовалась просторами степи. Я лихорадочно соображала, что мне делать дальше.
Глава 44
Домой мы прибыли часов около девяти вечера. Тамила сразу нырнула в душ. Я дождалась, пока польется вода, достала сумку Тамилы и взялась проводить первый в своей жизни обыск. Результаты обыска были предсказуемы: паспорт на имя Натальи Вячеславовны Тамилиной и визитные карточки агентства «Нью Артист». Я утащила одну. Потом проверила мобильник — среди огромного количества номеров местных и московских я обнаружила один с подписью «Кирин». Хороший улов, однако.
Внезапно зазвонил телефон. Я быстренько сложила изучаемые предметы обратно в сумку и подошла к аппарату. Звонил Седов.
— Значит так, — сказал он возбужденно. — Ты выиграла! Это уже точно. Сегодня днем в контору Новохатского приходила сама мадам Кострова. Лера не услышала, о чем они там говорили, но сунулась в кабинет начальника, якобы с какой-то важной бумажкой, а там Кострова слушает кассету с показаниями мужа. Уже выходя от Новохатского, прокурорша сказала громко: «У меня нет сомнений. Сейчас я слышала правду!» Представляешь?!
Я не видела причин для ликования.
— Ну так что? Какая разница, что она там услышала и какие выводы сделала! Он ее муж, и она все равно все силы приложит, чтобы облегчить его участь и минимально затронуть его так называемое доброе имя!
— А вот и нет! У меня куча знакомых в прокуратуре, и все они в голос твердят, что Кострова — баба принципиальная, против своей совести не пойдет!
— Ты так считаешь? — Может, он и прав. Седов крутится среди всех этих людей, знает подноготную, почему бы и не поверить ему?