Скидамаринк
Шрифт:
– По поводу Джоконды, – ответил я, – не уверен, что мы улавливаем истинную связь между этим полотном и президентом «Майкро-Глобал».
– Что Вы хотите сказать?
– Подумайте, Магнус, поразмышляйте о логистике и технической оснащенности, которая требуется, чтобы украсть столь совершенно защищенную картину, как Джоконда.
– Допустим, и что из того?
– Кто, кроме Мафии и спецслужб способен организовать подобную операцию, не оставив следов и устроив короткое замыкание в системе защиты, казавшейся безупречной?
– «Майкро-Глобал», – воскликнула Барбара.
– Точно.
– Вы считаете, что похищение картины
– Выглядит вполне вероятно.
– Но этот парень один из самых богатых людей в мире, он мог бы купить себе любую картину.
– Кроме тех, что находятся в национальных музеях, – уточнила Барбара. Представьте ощущение власти, которое дало бы человеку вроде Стейнера обладание уникальным творением, недоступным даже для самых богатых коллекционеров.
– Нет, тут что-то не клеится, – произнес Магнус. Стейнер не обладает репутацией фаната живописи. Он интересуется только одним: чувством господства, которое дают ему его состояние.
Прождав три четверти часа, мы увидели, как дверь лифта открылась, и оттуда появился Витторио, наградив нас широкой улыбкой, плохо вязавшейся с его помятым лицом.
– Видите, чудеса иногда случаются, – сказал он, показывая на широкую повязку, скрывавшую его ухо.
– Не шутите, – отозвалась Барбара. В этот раз не стоит.
– Mors ultima ratio, – ответил Витторио, тем самым подчеркнув, что смерть является главным итогом любого существования.
– Sed minima de malis,- ответил я, призвав на помощь остатки своих знаний из области латыни, стараясь напомнить священнику: из всех зол необходимо выбирать меньшее.
– Вы вдруг стали оптимистом, – заметил Магнус, явно забавляясь.
Мы покинули больницу на рассвете. В такси, которое везло нас обратно в церковь, Барбара положила мне голову на плечо, собираясь отдохнуть. Через некоторое время Магнус спросил Витторио, знает ли тот хороший рецепт приготовления куропаток.
Все улыбнулись, но я отчетливо видел, что несмотря на весь юмор и браваду, панический страх отныне поселился в каждом из нас.
7. Сделка
Труп Уильяма Стейнера был обнаружен в подвале одного из заводов в свободной зоне Манагуа, Никарагуа. Было 2.30 по местному времени, то есть 9.30 в Италии. Мы узнали новость по телевизору, после попытки поспать несколько часов после ночных событий. По данным CNN полиция Никарагуа получила анонимный звонок получасом ранее. Когда полиции удалось открыть металлическую звуконепроницаемую дверь, они обнаружили там мертвого миллиардера, с кляпом во рту, пристегнутого наручниками к стулу, приваренного к полу. Я думаю, что находясь в таком положении, он понимал, что не сможет никого предупредить. Также я думаю, что, находясь все те дни в плену, у него было время прочувствовать приближение смерти, как и надеялась Барбара и, возможно, он рассуждал о границах безнаказанности даже если ты носил престижное имя Стейнера и был самым большим везунчиком в мире. Местная полиция сразу приступила к расследованию, но Вашингтон направил туда своих людей, чтобы взять дело в свои руки. Как догадывался Магнус, мы могли бы спасти бизнесмена, у нас были для этого все составляющие. Был кто-то в этом мире, для кого Стейнер был живым порочным воплощением первого столпа общества: ультралиберализма. Поразмыслив над тем, что мы имели, Барбара продолжила:
– У всех кто умел читать был ключ к местонахождению миллиардера. В самом деле, он координировал деятельность двух заводов: один из них в Никарагуа.
– Где до этого произошла трагическая смерть беременной женщины, в подвале того завода и был найден труп Стейнера, а второй – в Гондурасе. Накануне, открывая словарь, чтобы найти информацию о нашей стране, мы увидели, что название произошло от Испанского «Hondura» (в глубину), имя, данное Христофором Колумбом в 1502, когда, высадясь на северном побережье, он посчитал, что это "глубоко". Вот и уравнение, которое мы могли бы решить: цитата Виктора Гюго, ситуация со смертью беременной женщины на заводе в Никарагуа и информация о Гондурасе, все это укладывается в схему, по которой Стейнер должен был заплатить за свои злоупотребления, оказавшись запертым в «глубине» этого никарагуанского завода.
Мы могли бы спасти Стейнера.
В телевизионной пресс-конференции президент США Билл Монтана сообщил, что сейчас задействованы все силы, чтобы «найти и наказать виновных в этом чудовищном преступлении, которое является настоящим оскорблением для Америки и всех цивилизованных народов».
Витторио выключил телевизор и сказал с отвращением:
– Я никогда не пойму, почему президент уделяет столько внимание типам вроде Стейнера, – сказал он возмущенно.
– Как! воскликнул Магнус, – Вы не знаете, что MicroGlobal был одним из самых главных источников финансирования обеих предвыборных кампаний Монтаны?
Джемерек был прав. В течение десяти лет Стейнер вкладывал колоссальные суммы в 2 направления: финансирование политических партий и генетические исследования. В начале 90-х он создал Cell Research Therapeutics. Эта биофармацевтическая компания в настоящее время она котируется на бирже, где она била рекорд за рекордом владеет несколькими лабораториями, где проводятся различные исследования на клетках свиней, обезьян и людей. В 1998 году Стейнер вместе со своей женой организовал грандиозную медиакампанию вокруг клонирования своей собаки, Зефира, отвратительного пуделя с желтой шерстью, который был уже в зрелом возрасте. Мировые СМИ, обычно так тяжело вдохновляемые, так массово освещали это событие, что ни один человек на земле не смог бы проигнорировать появление Зефира Младшего.
– Тем не менее, – заметил Витторио, – я не совсем улавливаю связь между политикой и генетикой.
– Все очень просто, – объяснил профессор Массачусетского технологического института.
– Суть в следующем: Стейнер и Монтана заключили негласное соглашение, по которому бизнесмен финансирует предвыборные кампании Монтаны в обмен на обещание, что правительство примет очень гибкие нормативные акты в отношении будущего рынка «трансгенных детей», где MicroGlobal владел уже подавляющим количеством патентов.
– Что вы подразумеваете под «трансгенными детьми», – поинтересовалась Барбара, чистя старое ружье, которое мы теперь держим под рукой, после вчерашнего нападения.
– Знаете, я полагаю, что уже четыре года как человеческий геном был полностью расшифрован.
– Да, – ответила она сухо, и это означало, что она не одобряет покровительственный тон, с которым Магнус каждый раз объяснял нам что-то.
– С тех пор целью было определить функции каждого гена, и сейчас добились успеха в определении тех генов, которые отвечают за цвет глаз, волос и кожи, но также и тех, которые отвечают за формирование интеллекта.