Скиф
Шрифт:
– Никак. Дай время и сама все поймет, излечится.
И улыбнулся, сильнее стискивая девушку:
– Поехали домой?
Варя поняла, что Смелкову не терпится затащить ее в постель и головой качнула, с улыбкой разглядывая его:
– Ты порочный, ненасытный тип.
– Точно, ― рассмеялся.
Роман нагнал Машу на улице, подхватил под руку:
– На меня обиделась?
– Нет, ― дернулась.
– А чего тогда?
– А ты не понял? Мы – лишние.
– В смысле? ― растерялся.
– В том самом, ― лицо девушки пылало. Она явно была расстроена и на грани слезливой истерики. ― Они голубые, неужели неясно! ― выдохнула, видя, что Роман ничего не понимает.
Мужчина фыркнул:
– Глупость какая – нормальный парень, этот Скиф. А за брата вовсе ручаюсь – он такой же гей, как я Барбара Стрейзанд.
– Ты слепой? Они же… да если бы нас не было, они бы целовались и обнимались!
– Глупости. Что тебе в голову пришло?
– Мне это давно
― Тебе этот Скиф нравится, что ли? ― вздохнул – ну, вот, приплыли, блин! ― А я тебя в кино пригласить хотел.
Маша притихла – злость на Влада брала, и ясно уже четко – ни Света, и ни она героини его романа – Максим, этот взрослый мужчина, совершенно не похожий на представителя сексменьшинства.
Замкнутый круг, любовный треугольник. А клин, говорят, клином выбивается. Девушка подумала и взяла Романа под руку:
– Идем в кино, ― заявила решительно наперекор себе, Скифу и всем.
Одной ей сейчас было бы невмоготу. Пережить, переварить, что Влад не для нее, было сложно, но уже явно – без вариантов. А ведь он предупреждал – «я не для тебя».
– Вот скажи мне, почему я такая невезучая? Влюбиться в гея! Хоть бы табличку вывешивали, что ли. Как на покрашенную скамью – не садиться. А тут…
Роман промолчал, он просто не разделял мнение Маши, и не понимал с чего она вообще такой вывод сделала. И волновало его совсем другое – что эта симпатичная девушка согласилась пойти с ним в кино. И может быть, что-нибудь получится. Ему давно так сильно не нравилась ни одна.К Максу он завалил довольный, в приподнятом настроении. Маша оказалась еще приятнее в общении, чем он думал – открытая, искренняя, не глупая, а что на Скифе зациклена, так это не пугало. Он уже понял, что это привязанность в одни ворота, а значит у него есть шанс.
Кинул ключи на тумбочку, улыбнулся овчарке:
– Привет, что ли?
И напевая «не кочегары мы не плотники – да», стянул ботинки. И только тут заметил валяющуюся на полу куртку. Выпрямился и застыл, хмуря брови – от коридора до спальни вела дорожка из одежды. Мужской. И куртку Скифа, как его грейдеры и джемпер брата, не узнать было невозможно.
Роман очумело уставился на закрытые двери спальни, прислушиваясь и, волосами тряхнул. Протопал в кухню в прострации, осел на табурет и закурил, трясущейся рукой.
Мой брат – гей, – это не укладывалось, но по факту выходило реальностью.
И вовсе потерялся, услышав характерные вскрики, правда женские или мужские, не разобрал. Нахохлился, соображая, когда это случилось, как Макс покинул ряды натуралов, с какого перепугу. Шок и прострация, вот что испытывал Роман. И услышав смех и шаги, боялся даже голову в их сторону повернуть.
Варя заметила гостя и потеряла улыбку, притихла, и юркнула в дверь ванной, которую открыл Макс, прикрывая ею девушку от взгляда Романа. Но тот и взгляда не кинул – сидел как помороженный – какой-то потерянный, ссутулившийся, и курил.
– Привет. Что – то ты быстро, ― прошел на кухню Максим, прихватил сигаретку из пачки. Встал у окна и закурил.
Роман глянул на его голый торс, плавки и отвернулся.
– И давно? ― спросил глухо.
– Что?
– Мальчиками интересуешься. Свернулись вы в своих столицах наглухо.
Макс подавился дымом и вдруг громко засмеялся. Роман смотрел на него исподлобья и ничего смешного не находил, а того буквально сворачивало от смеха.
Дверь ванной комнаты схлопала и у входа на кухню встала длинноногая девочка, стройная и красивая.
– Что случилось? ― спросила, невольно улыбаясь над смеющимся Максом. Тот обнял ее, притянув к себе и, сквозь смех, сообщил:
– Мы с тобой лесбияны… нет ― геи… нет… Ох!
Рома забыл, что курил – смотрел во все глаза на пару и понимал, что кто-то из них троих, вернее – четверых – если Машу включать, идиот. И не исключал, что идиотов двое.
Макс поцеловал девушку в висок, прижимая к себе и, уставился на брата:
– Не знаю, как в столице, но в провинции, чувствую, еще хуже.
– Я так похожа на парня? ― выгнула бровь девушка, с насмешкой воззрившись на него. Макс фыркнул и опять рассмеялся.
– А я на Моисеева.
Роман открыл рот и закрыл. Складывалось тяжело, с пробуксовкой и вот лицо оттер.
– Мать! Смелков, бога, душу!.. Фууу! Выпить есть?
– Помянуть мечту? ― хохотнул и указал на холодильник. Ромка огладил волосы и вытянул с дверцы бутылку водки.
– Чуть не поседел, блин! А к чему маскарад-то? Маша мне всю дорогу втирала, что вы того, переживала. А я еще подумал – чокнулась девка. Прихожу и здрасьте… Ой, ну вы…
Закинул стопку спиртного в рот, крякнул. И уставился на пару, только сейчас сообразив, что Скиф девушка, что это не разные люди, а один.
– Долгая история, старик. Познакомься – моя невеста, Варя.
Роман хохотнул, оглядывая девушку и, не мог понять, как она так сделала, что и мысли не возникло, что не парень. Может он чего не понял? Только вот же, перед ним точно девушка – все достоинства пола на лицо.
– Играетесь, что ли?
– Ага, ― хохотнул Макс, все обнимая подругу.
– Вы не обижайтесь, Роман, мне пока нужен этот маскарад.
– А Маша? Чего не скажешь? Девочка, по – моему, очень расстроена… тем что надумала.
– Может ты поможешь? ― выгнул бровь Максим и Варя уткнулась ему в грудь лбом, благодаря – верно он придумал. У самой смелости не хватит.
– Хыр, ― выдал Роман и достал из шкафчика еще две стопки. Разлил водку. ― Ну, вы, блин, затейники.
И засмеялся, прикинув, каким болваном выглядел.
– Вы… вы… Варя, вам в актрисы надо, ей Богу! Нет, в легкую развели, надо же! Ой, блииин.
Он смеялся весь вечер, и неясно было, чему больше радуется – что Макс как был натуралом, так и остался, или, что его холостая жизнь закончилась, а в семье прибыло.
А с Машей решено было поговорить всем вместе.
На следующий день Макс и Роман заехали за ней и Варей, осели в кафе и все выложили. Девушка сначала не верила, потом долго сидела в прострации, глядя как Варя, он же Влад, целуется с Максимом, и наконец засмеялась истерично, до слез, как вчера Смелков.
Роман обнял ее, и она не противилась.Эпилог
В прохладный летний день в приемную театрального училища ввалился развязный юнец в грейдерах, косухе, кожаных брюках. Цепи, ошейник, обрезанные перчатки и стянутые хвостом волосы на затылке, довершали образ то ли байкера, то ли отморозка.
– Молодой человек, вам что? ― из – под очков удивлено уставилась на него женщина. Глава приемной комиссии просто потерял дар речи, его сосед начал нервно крутить ручку, прикидывая как вывести это нечто из аудитории без ущерба для здоровья.
А тот, гоняя во рту жвачку, бесцеремонно оглядел зал:
– Сеструха к вам поступает.
– Смелкова?
– Ну, отлить вышла, так я за нее могу, чего там.
– Не надо, ― выставил ладонь мужчина. ― Мы подождем.
Комиссия переглядывалась в растерянности, а пацану хоть бы хны ― прошелся к окну и обратно и выдал:
– «Быть иль не быть – вот в чем вопрос?» Нее, стоп – во: «Вороне как-то бог послал кусочек сыра»… Не, мне вот интересно, ― встал перед ними, сунув одну руку в задний карман брюк. ― Сколько раз за день вы слышите басни Крылова или цитаты из «Гамлета»? Я пока там стоял, ― указал за спину большим пальцем. ― У меня башка опухла: «быть иль не быть», «послал – не послал». Я одному так и сказал – пошлют.
Глава комиссии, Куренков, отклонился к спинке стула и внимательно оглядывал пацана с разных ракурсов.
– А вы, значит, с сестрой.
– Ну.
– Так зовите.
– Молодой человек, нам некогда ждать, ― сухо, и чувствуется, раздражаясь, бросила женщина – бесил и настораживал ее этот отморозок.
– Да я за нее – че сбацать-то? ― ухмыльнулся.
– Нам охрану позвать? ― перешла на фальцет тетка.
– Ладно, не нервничайте, че все дерганые-то? ― выдал и… двинул за ширму.
– Ээ?! Вы куда? ― привстал Куренков.
– Попью, дядя, ― донеслось хриплое и послышался шум открытой воды.
Коллеги переглянулись. Один потер подбородок, другой челюстью недовольно подвигал, женщина вовсе к груди ладонь приложила и взглядом дала понять коллегам, что ее скоро инфаркт от таких посетителей встретит.
– Так, молодой человек, выйдите! ― рявкнул Куренков, поднимаясь и решаясь вытурить неформала силой.
И осел – из – за ширмы вышла высокая, стройная девушка в обтягивающем платье, в туфельках на каблучках. Красивая, но непонятно откуда взявшаяся. И выдала мелодичным женским голосом:
– Здравствуйте. Я Варвара Смелкова. Не стану вас долго мучить и прочту Пастернака.
Она читала в полной тишине.
Последнее слово и женщина сняла очки, разглядывая девушку, ее коллега прикусил зубами ручку, а Куренков прошел к ширме, убедился, что у него не галлюцинация и развел руками, не скрывая своего отношения.
– Браво. Как вас, еще раз?
– Варя Смелкова.
– Ну, что ж… будем рады видеть вас первого сентября. Только не забудьте забрать реквизит, ― рассмеялся, указав на оставленную за ширмой одежду.
Девушка сгребла грейдеры и куртку, улыбнулась все еще пребывающей в растерянности комиссии. И бросив:
– До свидания, ― вышла.
Коллеги переглянулись и вдруг рассмеялись.
– Дааа, давно меня так не разыгрывали, ― сухо улыбнулась женщина, прикусывая дужку очков.
Поступающие с удивлением расступились перед длинноногой красавицей, что вышла вместо байкера, а та, не обращая ни на кого внимания, пролетела по ступеням и прижалась к мужчине в холле.
– Меня, кажется, берут. Все получилось! ― кинула атрибуты Влада на пол и повисла на шее Смелкова. Тот с улыбкой обнял ее и закружил:
– Не сомневался.
– Но все-таки, это безумие, Максим. Поступать на третьем месяце беременности…
– Возьмешь академ, или просто месяц. А там я буду сидеть с ребенком. Ты же не одна, Варенька.
– Теперь не одна, ― прошептала посерьезнев, обвила его шею руками крепче. ― Не давай мне об этом забыть, пожалуйста.2009–2012 год
Примечания
1
Земфира «Ариведерчи».