Скифы и сфинксы. Журнал ПОэтов № 6-7 (30) 2011 г.
Шрифт:
– Об этом я тоже догадался, – побормотал Холмс, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.
Посетитель наш изумленно воззрился на человека, с безразличным видом откинувшегося в кресле в расслабленной позе, которого ему, несомненно, рекомендовали как самого проницательного и энергичного частного сыщика во всей Европе. Холмс медленно раскрыл глаза и выжидающе посмотрел на своего могучего клиента.
– Если Ваше Величество сосредоточится на деле, – проговорил он, – мне будет значительно проще вам помочь.
Мужчина вскочил и, охваченный сильнейшим волнением,
– Вы правы, – воскликнул он. – Да, я – король. Зачем это скрывать?
– Действительно, зачем? – хмыкнул Холмс. – Еще до того, как Ваше Величество произнесли первые слова, я уже знал, что имею честь принимать у себя Вильгельма Готтсрайха Сигизмунда фон Ормштейна, великого герцога Кассель-Фельштайнского, наследного короля Богемии.
– Но вы должны понимать, – сказал наш необычный посетитель, снова усаживаясь в кресло и проводя рукой по высокому бледному лбу, – должны понимать, что я не привык лично заниматься подобными делами. Однако вопрос настолько серьезен, что я не мог доверить его решение никому другому, не подставив себя под удар. Я прибыл инкогнито из Праги специально, чтобы получить вашу консультацию по этому делу.
– Так изложите мне его, – сказал Холмс, снова закрывая глаза.
– Вкратце факты таковы: около пяти лет назад, во время продолжительного визита в Варшаву, я познакомился с известной авантюристкой Ирен Адлер. Это имя вам, несомненно, должно быть знакомо.
– Доктор, будьте добры, поищите в картотеке, – не открывая глаз, произнес Холмс.
Он уже много лет собирал и упорядочивал сведения о людях и событиях, которые прямо или косвенно могли иметь отношение к его профессии, поэтому трудно было представить себе, чтобы в этих стенах было произнесено имя, на которое не оказалось бы соответствующей записи в его картотеке. Биографию Ирен Адлер я отыскал между биографиями какого-то иудейского раввина и одного капитана, написавшего монографию о глубоководных рыбах.
– Так-с, посмотрим, – сказал Холмс. – Хм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто… хм! «Ла Ск'aла», хм! Примадонна императорской оперы в Варшаве… так-так. Оставила оперную сцену… ха! Живет в Лондоне… ну разумеется! Ваше Величество, насколько я понимаю, завязали с этой молодой особой определенные отношения, написали ей несколько откровенных писем и теперь желали бы получить эти письма обратно.
– Совершенно верно. Но как…
– Вы тайно обвенчались?
– Нет.
– Никаких официальных бумаг или документов, указывающих на вашу связь, не существует?
– Нет.
– В таком случае я не совсем понимаю Ваше Величество. Если эта особа решит шантажировать вас этими письмами или использовать их для каких-то других целей, как она сможет доказать их подлинность?
– Но почерк!
– Подделка!
– Моя личная бумага!
– Украдена.
– Моя печать!
– Фальшивая.
– Моя фотография!
– Куплена.
– Но на ней мы изображены вдвоем.
– О-о… Это очень плохо. Ваше Величество действительно допустили большую оплошность.
– Я тогда
– Вы сильно скомпрометировали себя.
– Тогда я был лишь кронпринцем. Мальчишкой. Мне сейчас только тридцать.
– Фотографию нужно вернуть.
– Мы пытались, но ничего не вышло.
– Вашему Величеству нужно заплатить. Выкупить ее.
– Она ее не продает.
– Тогда ее надо выкрасть.
– Было сделано пять попыток. Дважды в ее дом вламывались нанятые мной воры. Один раз, когда она путешествовала, мы выкрали и обыскали ее багаж. Дважды на нее нападали грабители. И никаких результатов.
– Совсем никаких?
– Совершенно.
Холмс рассмеялся.
– Интересное дельце! – воскликнул он.
– Для меня это очень серьезно, – с укоризной сказал король.
– Да, очень. И зачем же ей нужна эта фотография?
– Чтобы погубить меня.
– Каким образом?
– В скором времени я собираюсь жениться.
– Я об этом слышал.
– На Клотильде Лотман фон Сакс-Менингенской, младшей дочери короля Скандинавии. Возможно, вам известно, какие строгие правила царят в этой семье. Сама Клотильда очень чувствительный человек. Даже тень сомнения относительно моего прошлого может помешать нашему браку.
– А Ирен Адлер?
– Угрожает послать им фотографию. И она это сделает! Вы ее не знаете, у нее железный характер. Природа наделила ее лицом прекраснейшей из женщин и решительностью отважного мужчины. Чтобы не дать мне жениться на другой, она не остановится ни перед чем…
– Вы уверены, что она еще не послала фотографию?
– Уверен.
– Почему?
– Потому что сказала, что пошлет ее в тот день, когда о моей помолвке будет сообщено официально. Это произойдет в следующий понедельник.
– А, так у нас еще три дня в запасе, – облегченно произнес Холмс. – Это очень хорошо, потому что у меня на сегодня намечена еще пара-тройка важных дел. Ваше Величество, разумеется, пока останется в Лондоне?
– Конечно. Я остановился в гостинице «Лэнгхэм» под именем графа фон Крамма.
– Тогда я пошлю вам записку о том, как у нас пойдут дела.
– Да, пожалуйста. Я буду ее ждать.
– Хорошо. Деньги?
– У вас карт-бланш.
– Я не ограничен?
– За эту фотографию я готов отдать одну из провинций своего королевства!
– А текущие расходы?
Король достал из-под плаща увесистый замшевый мешочек и положил его на стол.
– Здесь триста фунтов золотом и семьсот ассигнациями, – сказал он.
Холмс черкнул расписку на листке из своей записной книжки и, передавая ее королю, спросил:
– По какому адресу проживает мадемуазель?
– Брайени-Лодж, Серпентайн-авеню, Сент-Джонс-Вуд.
Холмс записал адрес.
– И еще один вопрос. Это фотография кабинетного формата?
– Да.
– Что ж, до свидания, Ваше Величество. Надеюсь, в скором времени у вас появятся хорошие новости. Спокойной ночи и вам, Ватсон, – добавил он, когда королевский брум отъехал от дома. – Если зайдете завтра в три, я с удовольствием обсужу с вами это дельце.