Скиталец Ларвеф
Шрифт:
Енапл с помощью Хыма сделал ему инъекцию, влив в жилы разбушевавшегося Туафа изрядную дозу успокоительного.
Туаф уснул. Если бы он не уснул, Хымокесан принял бы дисциплинарные меры. Но обошлось и без мер.
Все успокоилось на корабле. Безукоризненно работали многочисленные приборы и машины. Побеждая пространство и время, мы все дальше и дальше уходили от Планеты сюрпризов. И когда мы отошли от нее на то расстояние, которое ее жители сочли подходящим для общения, мы кое-что узнали об удивительной цивилизации от непредвиденного посредника. Он оказался среди нас, до поры до времени не обнаруживая своей причастности к чужим замыслам.
Кого же выбрала доверенным лицом строгая и загадочная цивилизация Планеты сюрпризов?
Преображение Нева произошло в тот момент, когда он нес напитки и яства в каюту командира Хымокесана. Хымокесану пришлось отложить свой ужин, и не ему одному.
У всех сразу пропал аппетит. Была отброшена в сторону посуда, и из раскрытых уст автомата как мелодия полилась речь, начинавшаяся далеко за пределами межзвездного корабля в неизвестности, пока недосягаемой для наших дильнейских чувств.
Не сразу поняли мы, что к нам обращается неизвестность, пытаясь переступить для этого через преграду привычного и обжитого.
Преображение Нева произошло почти с катастрофической внезапностью, без всякого предупреждения, вдруг.
По-видимому, далекие экспериментаторы вложили в Нева обширную и сложную программу, которая начала действовать в заранее выбранный и предусмотренный час. Автомата словно подменили. Красноречие, неслыханная эрудиция, чувство собственного достоинства... Нет, дело не только в этом.
Через посредство довольно примитивного робота на этот раз говорила с нами цивилизация загадочной планеты, щедро делясь с нами своими знаниями, своим опытом, своим видением мира.
– Мы знаем, кто вы, - так начал повар Нев, когда мы все собрались в конференц-зале, - а вы почти ничего не знали о нас. Сейчас узнаете.
Наступила напряженная нервная тишина. Все приготовились внимательно слушать. И только Туаф, невыдержанный, влюбленный в свою личность Туаф, счел возможным нелепой и пошлой репликой прервать голос самой неизвестности:
– И тебя тоже подменили, автомат? И ты тоже кого-то дублируешь?
Хымокесан бросил грозный взгляд на бывшего косметика, и тот замолчал.
– Что касается копий, - ответил на реплику Нев, - они делают то же дело, что и я. Рассказывают, повествуют, знакомят. Вы должны извинить нас, что мы скопировали ваше физиологическое устройство, вашу морфу и ваше сознание. Но мы должны были сделать это, чтобы долго не задерживать вас на нашей планете и дать вам возможность продолжать путь. Не беспокойтесь, ваши копии не болеют ностальгией, не тоскуют по родным и близким. Родные и близкие, все, кого они пожелали видеть возле себя, сейчас с ними.
Неизвестность, разговаривающая голосом Нева, сделала, по-видимому, заранее предусмотренную паузу.
В зале пронесся ропот изумления, ужаса и недоумения.
– Не волнуйтесь, всех своих близких и родных, подвергшихся омоложению "памяти" клеток (довольно примитивная операция), вы найдете там, куда вернетесь, закончив свое путешествие. Впрочем, это наше предположение. Вашим копиям мы подарили копии. Мы создали для них привычную обстановку, довольно удачно смоделировав среду, в которой они жили до путешествия.
– - Но знают ли они, что они копии и что вокруг них иллюзорная среда? крикнули с места Хым и астроном Енапл в один голос.
– Не знают. Мы от них это скрыли. И зачем им это знать?
– Но в этом есть нечто сомнительное. Как согласились с этим ваши философы, это противоречит законам этики!- крикнул с места на этот раз сам Хымокесан, суровый командир корабля.
– Я постараюсь вас переубедить. Нормы этики не могут быть неизменными. Речь идет о времени и пространстве. Пространство и время могло жестоко поступить с вами. Вернувшись на свою планету, вы, как и ваши предшественники, могли не застать в живых, кого вы знали и любили. Вы двигались почти со скоростью света, а жизнь на вашей планете подчинялась куда более медленным темпам и ритмам. Мы поступили вполне разумно и гуманно, дав вашим копиям полную иллюзию привычной среды. Вы считаете, что им нужно было сказать правду. Это бы их убило. А они должны жить, служа познанию. Проблема, которую мы сейчас затронули, сложна, и, может быть, мы вернемся к ней позже.... Может, и от вас следовало скрыть, что ваши копии остались на нашей планете? Но вы не копии, вы настоящие дильнейцы, и мы не хотели скрывать от вас истины, зная заранее, что едва ли она будет вам приятна. Ваши копии не только знакомят нас с вами, но и знакомятся с нашими обычаями, постепенно привыкают. Придется и вам привыкнуть ко мне... Кто я? Боюсь, что я не сумею ответить на этот вопрос так, чтобы удовлетворить вашу любознательность.
Я не копия с отдельной личности жителя планеты, названной вами Планетой сюрпризов. Нас невозможно скопировать ни в отдельности, ни тем более вместе. Само понятие "личности" в том виде, в каком оно существует в сознании вашего общества, нам кажется устаревшим и наивным. Пока еще в вашем обществе жизнь-это почти мгновение. Личность связывает своей памятью историю индивида. Но вся эта история (биография) личности ограничена узкими рамками непрочного бытия. Мы бы задохнулись в таких тесных и узких масштабах. Еще триста тысяч лет назад нашей науке удалось слить индивид с временем, с историей, но не с узкой историей личности, а с грандиозной историей общества. Наш индивид стал великаном, выйдя из узких границ личности в мир космоса, в бесконечность. Раздвинулись масштабы времени и пространства. Мы стали носить в своей памяти не узкий мирок личных переживаний, а огромный мир, не чувствуя его тяжести.... Мысль, что же это такое? Первый вопрос, который мы задали вашим копиям, смутил их всех, не исключая копии психолога Хыма, весьма компетентного в такого рода вопросах.
– Мы не отвечаем за свои копии!
– крикнули Хым и Енапл в один голос.
– Напрасно. Ваши копии вели себя вполне достойно и не ударили лицом в грязь. Правда, мы были не удовлетворены некоторыми их ответами....
– Вы устроили им экзамен?
– спросил Туаф.
– И они сдали вам его всего лишь на тройку? А сейчас вы, по-видимому, хотите экзаменовать нас?
– Наоборот. Скорей экзаменаторы - вы. Я послан к вам не спрашивать, а отвечать. Но мне не хотелось бы, чтобы мои ответы выглядели монологом. Мысль, об этом мы давно догадались, социальна. Ее породил не монолог, а диалог. Поэтому не ждите, что я буду читать вам лекцию. Охотнее я отвечу на ваши вопросы. Спрашивайте, я жду.
– Вас создала природа или вы сами создали себя? спросил биофизик Яам-третий.
– Мы сами создаем себя не потому, что не доверяем природе. Просто мы можем это сделать лучше, чем она.
Когда-то, в очень далекие времена, мы рождались от родителей, которых выбирали не мы, а случай. Во многом случайное наше появление на свет было связано со множеством других случайностей. Законы наследственности выбирали нам заранее все наши способности, склонности, в значительной мере характер, наконец, внешность, вплоть до выражения лица, цвета глаз, формы ушей и рта. Мы, как вы еще и теперь, были обусловлены причинами, не зависящими от нас. От нас в какой-то мере зависел только ход самой жизни, нравственное поведение, цепь поступков, настроений, мыслей. Но ведь и они тоже во многом обусловливались наследственным темпераментом, склонностями. Сейчас не так. Сейчас индивид появляется на свет, не подчиняясь прихоти случайности, склонностям и вкусам родителей, которые, выбрав друг друга, тем самым в значительной мере выбрали себе и потомство, зависящее от того, что природа и время вложили в них. Сейчас каждый появляющийся на свет-сын не случая, а выбора самых умных и образованных специалистов планеты. Они выбирают ему и красоту тела, и склонности. Если он недоволен, он может перестроить себя...