Скиталец
Шрифт:
— Это тоже традиция? — спросил Ричард, наконец-то получив возможность пройтись ладонями по восхитительному телу супруги.
Ткань на ощупь оказалась почти такой же нежной, как и женская кожа, только более прохладной.
— Что?
— Засов.
— Конечно. Чтобы нам не мешали. Только вообще-то обычно засов задвигает сам супруг. Видимо, Мероэ решил тебя не отвлекать.
— Скажи, — поинтересовался он, развязывая узелки шнуровки на ее платье, — что чувствует женщина, вступив в брак? Облегчение, что иаконец-то ляжет в постель с мужчиной по закону и с благословения?
— Усталость. — Девушка
Они заснули в объятиях друг друга вскоре после того, как остались наедине. Она задремала раньше, прижав лицо к его плечу, а он — лишь тогда, когда остыл от жара, затопившего его тело и сознание. Глядя, как за окном медленно сгущается тьма, прислушиваясь к шуму праздника внизу, он решал, что будет делать завтра, а что — послезавтра. Сперва надо обезопасить земли супруги от возможных нападений, а потом можно и во Францию отправляться — помогать королю Ричарду в борьбе за его наследство…
Чтобы набрать войско, достаточное для охраны земель Живого Изумруда и Мейдаля, ему понадобилось две недели, и еще две — на то, чтобы познакомиться с командирами. За недостатком времени Дик действовал просто — побеседовав с офицером, по собственному впечатлению решал, нравится ли ему этот человек или нет. Идилин присутствовал при беседах; это было условием Дика — ведь он собирался оставить земли и армию на попечение Нар-роена, и, возможно, надолго.
Тот не возражал. Внимательно приглядывался к офицерам и время от времени — очень редко — нехотя высказывал свое мнение.
Рыцарю-магу все больше начинала нравиться жизнь в родном мире Серпианы. Да и как мог не нравиться этот ласковый, лучезарный, чистенький мир?
Огромная метрополия не существующего ныне клана была прекрасна, битком пабига изящной мебелью и удивительными предметами Коридоры и переходы, анфилады и галереи замка казались Дику дивной шкатулкой с тайнами. Но одновременно эти восхитительные чертоги становились все более привычными.
Человек слишком быстро привыкает к хорошему. И англичанин привык спать на мягкой постели, на чистом белье, каждое утро сперва по настоянию жены, потом и по своей воле принимать ванну (чертовски приятно было нежиться в горячей воде), намыливаться местным мылом с нежным запахом (не то что жирная гадость, которую варили у него на родине). Рыцарь-маг очень быстро привык спать в тепле и есть вкусную пищу.
За месяц он изменился больше, чем за четыре года, прошедших с тех пор, как он впервые коснулся магической печати друидов. Теперь он стал похож на настоящего мага. Держался величаво, ходил неспешно и с достоинством, говорил мало, обдуманно. На него смотрело слишком много народу, и, инстинктом чувствуя, как надо поступать, Дик вел себя так, чтобы внушать уважение, если не почтение. Он знал, что должен быть достойным своего нового положения хотя бы в чужих глазах.
Он выяснил, что земли обоих хозяев были защищены цепью замков и крепостей, часть из которых разрушена в последней войне. А еще он узнал, какова сумма доходов, которым предстоит пополнять их казну, и слегка ошалел.
— Ты думаешь, это так уж много? — спросила его более сдержанная Серпиана. — Ведь и на замки — постройку и содержание, и на людей надо будет тратить немало денег.
—
— Ну… Пока — не меньше трети. Может быть, и половина.
— А половина остается для личного употребления? — Дик поскреб затылок. — Скажи-ка мне, сколько в ваших краях стоит корова?
— Зачем тебе? — изумилась супруга.
— Чтобы я мог представить, сколько на эти деньги можно накупить.
— Привык измерять богатство количеством скота? Отвыкай. В моем мире больше ценятся магические кристаллы.
— Да? Это их твои соотечественники будут грызть в случае голода? Ну-ну…
— В любом случае я не знаю, сколько стоит корова, — ответила Серпиана с легким раздражением.
Он все-таки сумел узнать стоимость коровы у одного крестьянина, постоянно возившего в замок говядину. Сумма в золоте звучала скромно. Попытавшись представить себе, сколько же коров он сможет накупить даже на половину годового дохода с земель жены, Дик понял, что такой цифры не знает. Равно и не представляет себе такого гигантского стада. Он успокоился — с голоду не помрут ни они с супругой, ни их дети, сколько б их ни было.
Подумав о детях, он предпринял еще одну попытку отговорить Серпиану от похода во Францию:
— А если ты беременна?
— Я не беременна.
— Откуда ты знаешь? Странная уверенность.
— Потому что знаю. Я почувствую, если забеременею. Почувствую почти сразу, через два-три дня. — Она смотрела на Дика очень внимательно. — Тогда, если вдруг возникнет необходимость, сможешь отправить меня домой.
Рыцарь-маг понял, что спорить бесполезно. Единственное, на что согласилась супруга, это взять с собой еще и телохранителя — неразговорчивого мага и отличного воина по имени Олхаур и по прозвищу Золотое Облако.
Они смогли выступить в путь лишь через два месяца после свадьбы. Впрочем, «выступили в путь» звучит чересчур громко. Просто, решив все насущные вопросы владений своей супруги и оставив распоряжения на время своего отсутствия, Дик прямо в заклинательный покой метрополии привел вороного жеребца Серпианы, своего конька, нагруженного необходимыми припасами (следом за ним Олхаур вел в поводу огромного мерина с лохматой гривой, на котором собирался ездить), и составил нужное заклинание. Энергия источника Дома Живого Изумруда, который был теперь открыт для него, наполняла его тело упругими волнами силы. Заклятие сработало как надо.
— А мы не окажемся на поле боя? — озабоченно спросила его жена.
— Надеюсь, что нет.
Рыцарь-маг открыл врата и дернул повод. Конь послушно потел за ним. Арабский жеребец Серпианы немного поартачился, для порядка — за два последних месяца он привык к магии и больше не боялся ее.
— Куда мы направляемся?
— В Нормандию. Именно это герцогство для Филиппа-Августа — самый лакомый кусок. Хотя отбирать его у Ричарда — странный поступок, если учесть, что Львиное Сердце — прямой потомок законных герцогов Нормандских — Роберта Дьявола и Вильгельма Бастарда, которого потом прозвали Завоевателем. Впрочем, на наследие давно почивших предков всегда легче покушаться, чем, к примеру, на только что доставшиеся по закону владения. Бьюсь об заклад, король Французский предпочел бы отхватить Аквитанию.