Скитания Кота

Ситников Юрий

Когда в коридор вывезли небольшую каталку с распластанной на ней кошкой в цветастой попоне, и сидевшая возле аквариума девушка резко вскочила с кресла, подбежав к питомице, Кот ощутил, что его задняя лапа, та самая, что была прокусана Шэйном, онемела. Он перестал её чувствовать. Совсем! Как же так получилось, ведь каких-то десять минут назад была сильная боль,

куда она делась? Что с лапой?

Дверь страшной комнаты открылась, когда Кот намеривался облизать заднюю лапу. Не успел. Началось страшное…

Влад занес Кота в кабинет, снова – только не это! – положил его на стол (каким же он стал ненавистным, этот стол с блестящей поверхностью), сам остался стоять рядом. Смотрит на женщину в зеленом костюме. Та молчит, перебирает какие-то железяки, потом поворачивается к Владу, спрашивает:

– Мне его зафиксировать или будете держать сами?

Влад пожал плечами, посмотрел на Кота, снова пожал плечами.

– Давайте подержу.

Врач показала, что и как необходимо сделать, Влад припечатал Кота к столу (явно не рассчитал силы), и кабинет оглушил голос кошачьего протеста. Он не мог видеть, чем занимается врач, но иногда ощущал слабую боль в лапе – это хорошо, значит, она все-таки не онемела, – вдыхал отвратительные едкие запахи, порываясь соскочить со стола.

Мучения длись минут двадцать и наконец Влад взял обмякшего Кота на руки, вышел из кабинета – и все вдруг поплыло перед глазами четвероного пациента. Ещё находясь в страшной комнате, Кот почувствовал, что жутко хочется спать.

Парадокс! За один бок кусает страх, за другой тянет сонливость. Обычно страх выходит победителем, ловко отгоняя не только сон, но и порой, здравый смысл. А тут вдруг глаза сами закрываются, тело делается чужим, раненая лапа (врач туго её перебинтовала) снова онемела. Что происходит? Кот отчужденно смотрел на Марика, на Анастасию, потом, как в дыму, увидел приоткрытую дверь страшной комнаты и белую ангорку на столе с блестящей поверхностью. И голова закружилась, глаза закрылись, все рухнуло в пропасть небытия.

– Рану прочистили, положили лекарство, вкололи антибиотик, – сказал Влад.

– Его уже можно везти домой? – Марику не терпелось забрать Кота из клиники.

– Подожди, парень, – Влад похлопал Марка по плечу. – Нужно будет сделать ещё пять уколов, антибиотик колют через два дня. Итого десять дней.

– И что? – Марку не нравилось это предисловие.

– Плюс каждый день необходимо менять повязку на лапе.

– И что? – повторил мальчик.

– А то, парень, мама не сможет делать ему уколы. Я прав, Настен?

– Мам, ты же можешь, скажи?

Настя виновато качнула головой.

– Сменить повязку смогу, а на уколы придется привозить Пирата сюда.

– Так это хорошо! – обрадовался Марк и даже не обратил внимания, что мать уже дала Коту новую кличку. – Значит, мы берем его домой.

– Другого выхода нет.

– Подождите, ребят, не усложняйте, есть лучший вариант – оставить Пирата в клинике. За ним будет хороший уход, во всяком случае, тебе не придется с ним возиться. Кстати, Настен, не думай, что сменить котяре повязку на больной лапе плевое дело. Он парень с гонором, зубастый, когтистый.

– Мам, будем возить его сюда, – Марк потянул Настю за рукав.

– Настен!

Повисла пауза. Три человека были напряжены, а спящий Кот и не подозревал, что решается его судьба.

– Марк, наверное, Влад прав, нам лучше оставить Пирата в лечебнице. Через десять дней мы его навестим и…

– Навестим или заберем? – Марик почти плакал от безысходности и обиды. Опять этот Влад лезет в их жизнь, что он себе позволяет, и почему мама постоянно прислушивается к его мнению? Почему?!

– Возможно, заберем, – уклончиво ответила Настя.

Возможно – это так же неопределенно, как и «посмотрим».

– Держите своего вояку, – Влад передал Кота Насте. – Спущусь вниз, узнаю, что и как, посидите здесь.

Едва он отошел, Марик обратился к матери со словами:

Конец ознакомительного фрагмента.