Скитания легионера Августа

Горин Андрей

Жребий судьбы был брошен. Я послушал ведьму и отправился искать город Мертвых, а мои солдаты остались продолжать восстанавливать галеру.

Хотя какая она ведьма. Просто бедная женщина, потерявшая в битве своего единственного сына и обезумевшая от горя, решила приткнуться к нашему отряду. Это произошло месяц назад. Наша центурия успешно продвигалась вперед по вражеской территории. В небольших стычках с врагом на тот период мы потеряли только одиннадцать человек ранеными. Наш дозор, обследуя удаленные холмы, наткнулся на нее, сидящую у пыльной дороги возле маленького холмика, на

котором вместо надгробия был положен ободранный от стрел и порезов римских мечей темный кожаный щит варвара. Сразу было понятно, что владелец этого деревянного щита, обтянутого толстой кожей буйвола, был отважный воин, и на его счету наверняка не один наш солдат.

Когда ее привели, меня сразу же поразил взгляд черных, как ночь, глаз, злобно стреляющих в нашу сторону. Я тогда не предполагал, какую роль она потом сыграет в моей судьбе.

– Мы хотели расспросить ее, – доложил мне старший дозора, – но она требовала главного. Вас, центурион. Может, она вам что-нибудь расскажет об этих местах поподробнее.

– Да, еще, – немного замявшись, добавил разведчик. – У одного из солдат сильно загноилась рана, так она что-то пошептала и посыпала на рану какого-то порошка.

– Зачем вы позволили ей это сделать? – резко отчитал я командира дозора. – Она же могла отравить его.

– У нас не было выбора, – оправдываясь, продолжил дозорный. – Рана была в ужасном состоянии, черные черви уже поедали его плоть. Он долго бы не протянул. Она сама вызвалась ему помочь. И я предупредил ее, что если он умрет утром, то она не доживет до вечера и последует за ним прямиком в преисподнюю.

– И что? Как состояние солдата? – с нетерпением спросил я.

– Он жив?

– Жив. Ему стало легче, и краснота по краям раны начала спадать. Пока мы добирались обратно, она еще раз повторила эту процедуру с порошком и заговором… Не иначе это ведьма. Надо расспросить и прогнать ее…

– Веди, – оборвал я командира разведки. – Я подумаю об этом после разговора с ней.

Допрос ничего не дал. Женщина ничего нового нам не поведала. Я показывал ей карту местности с нанесенными дорогами и поселениями, но она лишь недоуменно пожимала плечами, и все время показывала иссохшей рукой в том направлении, откуда мы пришли. Что с ней делать, я не знал. Ясно было, что она достаточно образованна, причем неплохо говорила на нашем наречии. Правда, некоторые ее слова и отдельные выражения я отказывался понимать, но в целом все было ясно.

Может, прогнать? Но вряд ли она выживет в таких условиях, где одичавшие собаки так и ждут, чтобы сожрать кого-нибудь. Пробуют даже могилы умерших разрывать. Скольких мы уже перебили из лука, а их не становится меньше. Причем их вожак, старая рыжая сука, скачущая на трех лапах, как будто знает расстояние полета стрелы, и всегда держится от нас дальше. Все время прячется в камнях, издалека руководя своей стаей. Ее повизгивающий лай и жуткий вой особенно слышны по ночам. Когда ночное небо беззвездное, и не видно вытянутой руки, часовым приходится постоянно поддерживать горящие костры по периметру лагеря. Я всегда знал, что дикие собаки страшнее волков, так как отлично представляют себе привычки человека и не испытывают страха перед людьми. Ими руководит только жажда крови и ничего более. Откуда только берутся эти исчадия ада? Ради предосторожности ходим постоянно с мечом наготове.

Может, действительно прогнать ведьму? Но солдат, которому она помогла, начал выздоравливать, и рана от удара копья стала затягиваться. Нет, пусть остается. Будет ухаживать за ранеными. У нас их становится все больше и больше. Еще несколько таких сражений, и мне некого скоро будет вести в бой. На мое предложение остаться и врачевать солдат, она, подумав немного, согласилась. Я определил ее в подчинение наших походных лекарей, строго-настрого приказав последним не спускать с нее глаз, мало ли, что может произойти. Все-таки ее сын погиб в битве с нами.

Расщелина, перед которой я в нерешительности остановился, манила меня таинственной силой последовать вглубь, словно понимая, что нет уже обратного пути. Там, впереди, город призраков. Там живут мертвые люди. Так поведала мене старуха.

Этот разговор с ней произошел пять дней назад. Она неожиданно пришла ко мне в шатер и попросила не прогонять ее, а выслушать, каким бы нелепым ни казался ее рассказ. Именно тогда я впервые услышал о городе Мертвых.

– Ты сказала, что там живут мертвые? – в недоумении спросил я ее тогда. – Как же мертвые могут жить?

– Могут. Там – могут… Они не знают, что уже давно умерли, – ответила старая женщина. – Нет, конечно, они передвигаются. Даже что-то едят и пьют воду из подземного источника, но все это делают молча и друг с другом не разговаривают. Они вообще не могут говорить и только издают непонятные тихие звуки. В основном объясняются между собой жестами, причем делают это крайне редко, только когда появляются новые поселенцы.

– Какие поселенцы? – рассказ ведьмы меня сильно заинтересовал.

– Это люди, которые хотят избавиться от своего смертельного недуга и больше никогда не страдать.

– Но как такое может быть? Ты что, была там?

– Да. Но я сразу же ушла обратно, поняв, что мне такая вечная жизнь не нужна.

– Ты совсем меня запутала, – с негодованием воскликнул тогда я в ответ на ее слова. – Говори мне правду, иначе я прикажу тебя прогнать от нас, падальщики быстро с тобой разделаются. Не проживешь и семи лун… Ты же только что говорила, что они мертвые, а тут мелешь про вечную жизнь. Как это понимать?

– Я говорю чистую правду, – испугано вжавшись, пролепетала старуха, крепко вцепившись в доску деревянной скамьи, так, что даже костяшки на ее пальцах побелели. – Туда идут люди за исцелением и там остаются жить мертвой жизнью.

– Они, что могут там все исцелиться? – я полностью перестал понимать сказанные ее слова. – Все? От любой болезни?!

– Да. Все, – устало ответила она.

– Но почему же они не уходят туда, откуда пришли, если излечились от недуга?

– Три дня… Всего лишь в течение трех лун человек может сделать там выбор…

– То есть он может вернуться домой, пока не прошло больше трех дней? – перебил я вопросом.

– Да. Я так и сделала. На второй день я ушла из этого поселения.

– Ты излечилась?