Склад мертвых стриптизерш
Шрифт:
– Выключи этот гребаный свет, сучоныш.
– Но...
– Сделай это!
Услышав, как этот гораздо более крупный человек рычит и рявкает на него, Пит испугался еще больше. Он развернулся и вернулся в дом, чтобы выключить свет на веранде. Ноги у Пита дрожали так сильно, что готовы были подогнуться. Однако, закрыв сетчатую дверь и снова повернувшись лицом к Шейну, он каким-то образом сумел устоять. Луна светила ярко, поэтому он видел этого человека на таком расстоянии довольно отчетливо. Оскал снова сменился безумной улыбкой.
– Спускайся с веранды, сучоныш.
– Он рассмеялся.
– И убери нож,
Услышав эти слова, Пит с трудом сглотнул. Угроза насчет его задницы встревожила его не на шутку. Он был так напуган, что выпалил следующие слова, даже не обдумав их, как следует.
– Мэри сказала, что собирается убить тебя и повесить все на тебя.
Шейн рассмеялся.
Пит нахмурился.
– Считаешь, это смешно? По-твоему, я придумываю?
– Внутренний голос подсказывал ему отступить, говорил, что он совершает ошибку, входя на эту опасную территорию. Пит проигнорировал голос, догадываясь, что зашел слишком далеко, чтобы останавливаться.
– Клянусь, то, что я говорю - стопроцентная правда. Ты - ее марионетка. Козел отпущения.
Шейн фыркнул.
– Да, я тебе верю, уродец. Я не такой тупой, как она думает. То, что ты не понимаешь это, не имеет значения. Я давно уже решил, что продолжу играть в ее гребаные игры, пока ей не покажется, что загоняет меня в угол, из которого я не выберусь. Когда я пойму, что к этому идет, я прикончу ее и умою руки. Черт, это не я звоню и шлю тебе целый день "эсэмэски". У меня гораздо более правдоподобное алиби, чем у этой сучки.
Пит нахмурился еще сильнее.
– Погоди-ка.
– Он махнул ножом в сторону Шейна.
– Она тебя тоже заставляет играть в игру?
Лицо у Шейна погрустнело.
– Не так уж это и важно, сучоныш, но, да, я такой же заложник, как и ты. Эта сука - мастер манипуляций. К тому же это она уволила меня.
– Как она сделала это?
– Подкинула мне в рабочий компьютер какую-то мутную хрень, обставив все так, будто я загрузил ее. И я ничего не смог с этим сделать, поскольку у нее есть на меня кое-какой другой компромат. Гораздо хуже, чем та хрень на работе. Вот почему мне приходится делать, что она хочет.
– Шейн усмехнулся.
– Пока что.
– Значит, она шантажирует тебя?
Шейн вздохнул.
– Ага. Хотя, опять же это не имеет значения. Если задумал уговорить меня объединиться и ударить по сучке ее же оружием, то забудь. Этому не бывать.
То, что Шейн его раскусил, стало для Пита большим сюрпризом. Он всегда производил впечатление тупого увальня, смазливого бывшего спортсмена, которому повезло с внешностью, но который был обделен умом и смекалкой. Но, видимо, он был более сообразительным и способным к интуиции, чем представлял себе Пит. Возможно, несмотря на то, что он сказал, его все еще можно переубедить.
Пит покачал головой.
– Тебе стоит, хотя бы, подумать над этим. Если атакуешь ее сейчас, сможешь застать ее врасплох. При следующей встрече ты мог бы...
– Давай остановимся на этом, - сказал Шейн, сердито зыркнув на него.
– Я ничего не смогу с ней сделать, пока не буду уверен, что у меня нет другого выбора. Думаешь, ты знаешь, кто она на самом деле? Нет же, верно? Она не какая-нибудь заурядная чокнутая сука, развлекающаяся тем, что морочит нам головы. Ты понятия
– Он фыркнул.
– Вот с такой бабой ты имеешь дело. Хладнокровный и расчетливый злой гений прямиком из самых темных глубин ада. Она управляет нами на своем игровом поле, ожидая подходящего времени, чтобы обострить ситуацию. И это время, наконец, пришло.
Пит слушал эту речь с разинутым ртом. Заставив себя закрыть его, он сглотнул и произнес:
– Но... это же безумие.
Шейн усмехнулся.
– Ясен хрен.
– Но зачем ей нужен весь этот геморрой? Чтобы поморочить нам головы?
Шейн пожал плечами.
– Потому что это ее забавляет. Теперь спускайся с веранды, сучоныш. Она тоже держит меня на коротком поводке. Я уже рискую, тратя время на рассказ о том, как на самом деле обстоят дела. Пора сделать это. У нас осталось минут пять, прежде чем она снова будет мне звонить. В лучшем случае. Нам нужно успеть за это время. Но я тебя предупреждаю. Брось этот нож, пока не подошел ко мне.
Пита снова охватила дрожь. Он разжал ладонь, и нож со звоном упал на бетонные ступеньки веранды. На глаза снова навернулись слезы, и он вытер их, спустившись на дорожку, и затем ступив на траву. Он шмыгнул носом и упал перед Шейном на колени. Принятие последней и самой вопиющей фазы его продолжающегося унижения все же вызвало у него тошноту, но выхода из этого положения он не видел.
– Пит?
Пит поднял глаза, почувствовав себя немного озадаченно, когда увидел смущенного выражение лица Шейна.
– Да?
– Не можешь рассказать мне, какого хрена ты там делаешь?
Пит снова шмыгнул носом и вытер слезы.
– М-Мэри сказала, что я д-должен... должен позволить тебе... сделать со мной то, что ты захочешь.
На последних словах тон его голоса стал значительно выше, и из глаз хлынули горячие слезы.
Какое-то время Шейн только молчал.
Затем взорвался хохотом.
Это дикое, неконтролируемое веселье продолжалось столько времени, что Пит начал чувствовать легкое смущение. Шатаясь, Шейн отошел от него на несколько футов и положил руку на свой ходящий ходуном живот, продолжая гоготать. Пронаблюдав за этим почти целую минуту, Пит с трудом поднялся на ноги.
Слезы к тому времени высохли. Он вытер с лица остатки влаги и произнес:
– Не просветишь меня, что здесь смешного?
Шейн рассмеялся.
– Господи Иисусе, что, по-твоему, я собирался делать? Засунуть член тебе в глотку?
Пит залился краской от смущения.
– Ээ...
Шейн рассмеялся снова, на этот раз уже слабее.
– Попробую угадать. Она на что-то намекнула без какой-то конкретики, позволив твоему воображению доделать за нее все остальное. Чувак, это всего лишь очередная игра. И ты на нее клюнул, поскольку сейчас ведешь себя, как настоящая марионетка.