Сколько длятся полвека?
Шрифт:
Эта задача особой важности и д. быть выполнена любой ценой.
8.05.45
12.30 Сверчевский».
«В. срочно.
ГШВП [92]. Варшава.
Маршалу Роля–Жимерскому.
1. Настоятельно прошу ускорить присвоение обещанных Вами генеральских званий Габеру, Евтееву, Грешковскому, Ванцковскому.
2. Армия хорошо выполняет задачу фронта…
3. Отдельными частями вышел сегодня Чехословакию.
9.05.45
13.00 Сверчевскии».
«ГШВП. Варшава.
Маршалу Роля–Жимерскому.
Труп Вашкевича найден, находится в Рауша. Вашкевич замучен фашистами.
Посылаю сводный батальон для отдания воинских почестей.
Прошу выслать представителей ГШВП для похорон к 12 т/м в Рауша. Вашкевич будет похоронен в Бундцлау.
Одновременно прошу присвоить 5 дивизии имя Героя Советского Союза генерала Вашкевича [93].
Сверчевский».
«ГШВП. Варшава.
Веславу [94], Берману, Минцу, Завадскому. Сердечно благодарю за поздравлепия. Польское войско создала партия, она же — источник его мужества.
Вчера перешли границу Чехословакии, неся освобождение нашей славянской союзнице.
Дух войск великолепен.
Гордимся, что 2 Армия вбивает последний гвоздь в гроб фашизма.
Слава партии.
10.05.45 Сверчевский».
XI
С семнадцатого года жизнь Сверчевского состояла из войн, подведения их итогов, подготовки к следующим. Война обучила его ремеслу разрушения. Какое количество стволов, боеприпасов и бомб необходимо, чтобы превратить в развалины городской квартал, перепахать поле, рассеченное трапшеями? Как поднять на воздух многотонный мост, высчитать длину детонирующего шнура для взрыва водокачки либо пятиэтажного дома? Где, как быстрее отрыть шурфы, подложить мины? По этой части он был дока.
Предел созидательного воображения — блиндаж, штурмовой мостик, понтонная переправа, проволочные заграждения. Он моментально обнаруживал ошибку в расчетах начальника инженерной службы.
Цель войн представлялась настолько очевидной, что Сверчевский редко вспоминал о ней. Для практического ее претворения предназначались другие люди — хозяйственные деятели, инженеры, экономисты, строители. Пусть каждый возделывает свой огород. Не всегда, правда, получается у каждого со своим. Ничего хорошего — по крайней мере на войне — из этого, как правило, не выходит. Сам он давно и властно ощутил собственное призвание. Этого призвания на его век ему хватит.
Послевоенный пост командующего Познанским военным округом правомерен. Тем паче округ развертывается на базе 2-й армии.
Естественно, он признает историческое значение западных земель, о границе по Одеру и Нейсе слышал еще от Лямпе. Готов выступить с докладом. Однако эти разговоры о цементе, пилах, сметах, о гвоздях как «проблеме номер один»… Увольте.
— Не прикажет ли мне пан воевода являться на совещания со счетами под мышкой?
Прижав локтем воображаемые счеты, он показал пальцем в воздухе, как щелкает костяшками.
Но быстро, быстрее, чем следовало ожидать, Сверчевского притянула эта искони чуждая ему жизнь.
Для него многое значили родственные связи, но понятие «семейный дом» оставалось далеким. Особенно после смерти матери и замужества старших дочерей.
Западные земли могли обжить семейно осевшие люди, а не бродяги — «шабровники» [95]. Как политик он это понял раньше, нем почувствовал человечески. Если вскоре почувствовал, то потому, возможно, что сам постепенно обретал дом. Не в Познани, куда приезжала Анна Васильевна, но в Лодзи, где поселилась Влада. Однако прежде, чем лодзинский дом стал своим, он вошел в другие недостроенные дома.
На учениях в Сельцах или под Люблином, хваля солдат за добротный блиндаж, он просил позвать «ставить веху». Слыхивал о таком сельском обычае, — заканчивается строительство избы и «ставится веха»: под крышей крест–накрест крепят топор и пилу. Напоминание о давнем польском обычае, он знал, приятно солдатам.
Наступило время «ставить вехи».
Стоило приехать в какую–нибудь строящуюся деревеньку, пройти по улочке, желтеющей свежей стружкой, неизменно заявлялся солдат–ветеран. Без погон, с топором в руках.
Неужто генерал забыл? Ну да, под Ротенбургом (Будишином, на Нейсе) они лежали бок о бок; снаряд как бухнет под деревом (на крыше, в кювете, на грядках…).
Дымилась миска с фляками, на тарелке тугим черным кольцом свернулась катанка.
Чем крыть крышу — шифером или железом? Одно дороже, другое — практичнее. Сразу дешево и практично? Увы, не бывает…
— Янка, добавь фляков… Это моя жена, обывателе генерале.
Сверчевский вытирал салфеткой рот, галантно склонялся к шершавой руке крестьянки.
Неизведанная жизнь, возможно, чем–то и привлекательна. Так или иначе, он обязан знать цену на кровельное железо и шифер, не сидеть свадебным генералом на хозяйственных совещаниях в воеводстве…
Сверчевский чувствовал за спиной свежевыструганные стропила, слышал звонкий перестук молотков, когда шли заседания Контрольного совета для Германии и он возглавлял польскую делегацию. Корректность дипломатической полемики не делала его уступчивее.
— Польша, как и Советский Союз, пострадала больше, нежели страны, которые вы, господа, представляете. А потому имеет право на максимальное возмещение.