Сколько стоит рекорд
Шрифт:
Он любил эти песни. Коллекционировал их. Бывало скучно, тоскливо, а наладит магнитофон, услышит этот сочный, прямо из души рвущийся голос — и сразу как-то все мелкое, плохое отодвигается, уходит.
Он пил чай с сушками, слушал негра, но сегодня легче почему-то не становилось.
«Что за ерунда?! — разозлился он. — В чем дело? Ну, по пунктикам».
Это было любимое изречение их физика.
«Итак — по пунктикам. Перетряхнем весь сегодняшний день».
Пунктик первый: школа.
Борис
Так… Отвечал по физике. Вроде бы неплохо. Во всяком случае, физик четверку соблаговолил… А у Адольфа Михайловича четверка — это как у других пять с плюсом.
Так… Ну, Надька на перемене все шепталась с этим длинным из 10 «б» Володькой Гуриным. Ну и бог с ней, пусть шепчется.
Ну, что еще?.. На большой перемене Махонин поведал свою тайну. Уже раз пять намекал. А тут удостоил. Раскрылся. Оказывается, он твердо решил посвятить свою жизнь исследованию океанских глубин. И уже сейчас начинает тренировки.
Ну что ж, морское дно — это вещь… А впрочем, у Кольки каждый год — новое. И каждый раз — твердо, на всю жизнь!
Так… Ну, после школы — домой. Обед. Посмотрел еще раз сицилианскую. Семен ведь всегда играет черными сицилианку.
Так… Потом пешком на турнир.
«Черт! Вроде бы все… А почему же — кошки скребут?»
Он встал, походил по комнате.
Стал ход за ходом мысленно разыгрывать сегодняшнюю партию. Да, сицилианка. Шевенингенский вариант. До тридцать второго хода — все гладко, без особых эмоций.
А вот тридцать третий!.. Он покачал головой.
«Как это Семен так бездарно вляпался?.. В примитивную ловушку?»
Да, а вообще-то была бы ничья. И тогда с Ильей Немировским делил бы первое-второе места. А так — чистое первое.
Он вспомнил, как после тура к нему подошел Немировский. Наверно, не так-то сладко было этому битюгу. А все же собрался с духом, подошел. И поздравил.
Вспомнил кривоватую усмешку Ильи. Его слова: «А я, между прочим, так и знал… Был уверен…» Стоп!
Так вон оно!..
«Был уверен…»
И эта ухмылка…
Намек?!
Да, конечно! Как он сразу не понял?
«А я, между прочим… был уверен: ты сегодня выиграешь».
Бориса аж зазнобило. Значит?.. Но это же свинство!.. Мерзость! Подлость! Этот тяжеловес, значит, думает, что Семен нарочно… Да, нарочно! Умышленно проиграл. Чтобы вывести его на первое место. Именно: помочь своему однокласснику.
Он рывком выключил магнитофон. Бросился на диван.
Несколько минут он не мог сосредоточиться. От обиды и злой несправедливости что-то словно взрывалось, лопалось в голове.
«Ну, брось, — наконец строго прикрикнул он на себя. — Кончай истерику. Разберемся. По пунктикам».
Итак… Какие
Пунктик первый. Партия шла ровно. А потом Семен зевнул ловушку. Случайность? Или?..
Он прикрыл глаза. Задумался.
И сразу память услужливо, как официант в заграничных фильмах, преподнесла… Вот Семен за доской… Ерзает, то и дело встает, подходит к соседнему столику. Там, где играет Илья Немировский.
Тогда, во время партии, Борису казалось: ну и что? Обычное любопытство.
Но теперь… Теперь…
Зачем же Семен так часто сновал к соседнему столику. Неужели для ориентировки?..
«Если Немировский проигрывает, тогда — он понимал — мне достаточно ничьей. И первое место — у 64-й школы! Если же у Немировского ничья…»
Борис заворочался. Пружины в диване тяжко охнули.
«Да, если у Немировского ничья, мне нужна победа…»
Ах, черт! То-то «скорострел» Семен нынче так медленно вел партию. Думал над каждым ходом. Даже самым очевидным. Значит, нарочно? Тянул время? Выжидал?..
А ловушка… Когда я поставил ловушку? Да, как раз в тот момент, когда этот Немировский вничью кончил свою партию…
Неужели же?.. Семен потому и решил… проиграть?
И опять — натужно скрипят пружины.
И опять — память, как услужливый официант…
Вот кончилась их партия. Семен жмет ему руку. И белый олень у него на груди тоже кивает Борису ветвистыми рогами. Мол, поздравляю. Мол, чемпион.
Борис глядит прямо в глаза Семену. И видит: горечи нет в его глазах. Ни горечи, ни боли, ни злости. Таких обычных после проигрыша.
— Восьмой или девятый… A-а! Ерунда! — махнул рукой Семен, когда Борис сказал что-то утешающее.
И олень тоже качнул рогами: мол, ерунда.
И в самом деле! Что для Семена этот проигрыш?! Займет он восьмое место или девятое — невелика разница!
А главное, может, он хотел подкатиться к ребятам? К одноклассникам?..
От этой мысли Борису стало совсем нехорошо.
А что?! Очень даже возможно! Хитер Семен Крюкин! Знает, что в классе его недолюбливают. Вот и придумал… Смотрите, какой я патриот! Для своих товарищей, для своей школы ничего не пожалею. Даже проиграть готов…
Неужели так?..
…Ночью Борису не спалось. Он ворочался в постели, ерзал, что-то бормотал.
Утром, выпив лишь стакан чаю, — мать даже встревожилась: не болен ли? — заспешил в школу.
Ребята в раздевалке встречали его шумно, тискали руку, похлопывали по плечам, даже попытались качать. Оказывается, все уже знали, что он стал чемпионом: утром передали краткое сообщение по радио.
Его поздравляли, а он хмурился, говорил какие-то слова, а сам все шарил глазами: где Семен? Еще не пришел?