Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
"Обязательно", — сам себе ответил Хан. Мины и "ежи" нельзя оставлять в земле. Чревато. Копать, но — предельно аккуратно. Перышком. Чтобы ни одна сволочь не почуяла.
Если бы кто-то сейчас увидел лицо стратега генерала Райкера, решил: тронулся парень со страху. Оно было абсолютно безмятежным и совершенно счастливым. Выполняя упражнения на растяжку, Марк только что не мурлыкал под нос, сверкая довольной улыбкой.
А объяснялось все просто — он впервые за весь этот месяц, наконец, нормально выспался и сейчас чувствовал себя волшебно. В
Тяжелый браслет немного тер кожу. Винкер прервался, оторвал от простыни (а то! камера по знакомству, с постельным бельем) полоску ткани, перевязал руку и затянул узел зубами.
…И опустился на койку, не отрывая взгляд от этого адского приспособления.
Воистину, адского. С его помощью магу можно было перекрыть доступ к любой стихии, кроме… стихии — антагониста. Да, вот такой забавный выверт. Браслеты изобрели почти полвека назад и до сих пор они считались вполне надежными.
Глава Ночного Братства Аверсума обещал тысячу золотых эров тому, кто придумает способ снимать браслеты без риска для магии. Но заветную тысячу так никто и не потребовал.
Чаровали их в Храме… Вернее, конечно, благословляли. Вот интересно: Святой Натан держал щит, Святой Йохан собирал стадо, Квентин — лечил. Все это они делали магией, с этим даже храм не спорил.
Когда, в какой момент и почему магия превратилась в… благословение? То есть в свою противоположность? И можно ли от этого защитится? Жрецы утверждают, что нельзя. Ерунда. Любую задачу можно решить, если только не убедить себя заранее, что она не решаема. Все решаемо. Только не все сразу.
А конкретно этой задаче кажется пришел… какое там есть цензурное слово? Черед ей пришел.
Марк взглянул на наруч с хищным прищуром. До стихии-антагониста дотянуться можно, хотя управлять нельзя, и откат, скорее всего, убьет мага. Но, в принципе, колдовать в браслете можно. А это значит — доступ есть. Просто урезанный. И его можно расширить.
Винкер с размаху хлопнулся на небрежно застеленную койку, закинул руки за голову, а длинные ноги, небрежно скрестив, уложил на спинку.
…Почему легче всего призывается стихия-антагонист? В учебнике написано, что создатель браслетов был не чужд садизма и сохранил для наказанных магов иллюзию могущества, чтобы они сильнее мучились и, в конце концов, не удержав заклинание, перегорали и погибали. Такая дополнительная страшилка для тех, кто еще не оступился, но уже всерьез подумывает об этом.
И — такой вопрос: а в храмах эти браслеты только благословляют? А изготавливают их где? В частности, почему они такие большие и тяжелые? Чтобы лучше держалось благословение? Но это — чушь, на сколько сохранятся свойства благословленного предмета, зависит не от толщины материала и, тем более, не от площади, а только от типа благословения и личной силы жреца.
Марк поднес наруч к глазам, вывернув руку так, чтобы видеть срез. Да, толстый. Но, демоны его разберут… Может быть, на свету?
Свет был только за окном, окно под потолком, потолок — высоко. Но когда ученых останавливали такие мелочи? Эдер, вон, по воде прошел
Кровать, конечно, была прикручена к полу… Ключевое слово — была. Переставить ее к окну не получилось, зато удалось снять основание. Не совсем то, но лучше, чем ничего.
До окна он все же добрался, наполовину балансируя на одной ноге — наполовину вися на пальцах. Вытянув вторую, с браслетом и выгнув шею под немыслимым углом, Винкер попытался заглянуть на внутреннюю сторону собственного "украшения". Показалось, или она, действительно, темнее — и немного блестит? Вернее, не блестит, а отражает…
— Надеюсь, ты пытаешься спилить решетку, а не повеситься? — ироничное приветствие Хана вернуло его с небес на землю.
— Тьфу, — сплюнул Марк, — Прикинь, так увлекся — даже не заметил, что у меня гости. Ты с кофе?
— А у тебя еще осталось, чем платить за Кабри? — шевельнул бровями комендант Рахты, — помнится, родину ты уже продал.
Винкер мгновенно произвел инвентаризацию своих "богатств".
— Из ценных вещей у меня остались еще душа и честь. На две чашки хватит, надеюсь?
— Да на кой мне твоя честь? Ты что — юная и прекрасная девственница? — отмотался Хан, — Ладно, демоны с тобой. Чашка Кабри за ответ на один вопрос. И, говорю сразу — под Немой огонь больше не пойду. Хватит с тебя простого честного слова. Тем более я, в отличие от некоторых, честь за чашку кофе не продаю.
— Ты еще просто не сидел в тюрьме.
— Да я каждый день тут сижу, — фыркнул Хан, — и, в отличие от вас, бездельников, еще и вкалываю как в каменоломнях.
— Что за вопрос? — Марк аккуратно вернул основание на прежнее место. Встало оно немного криво, но удар кулаком исправил дело. — Готов ответить авансом. А если вопрос мне понравится, то и слова не нужно.
— Он тебе не понравится, — честно предупредил Хан. — Но мне придется его задать. Со скольких лет ты себя помнишь, Марк?
Глава 44 МЕДАЛЬОН
Лохматых низкорослых лошадок расседлывали молча и быстро, перепаковывая поклажу в заплечные мешки.
— Нас не ждите, это приказ. Если сейчас выйдете, к вечеру в аккурат у ближайших пресных ворот будете, ими и уйдете в долину.
Угрюмые местные зыркали из под своих косынок не зло, а обиженно. Как дети! Каждый шел сюда с надеждой, что возьмут именно его. Но Маркиз решил вот так: трое пастухов, не самых сильных, но самых хладнокровных и "тихих" на скалах и… почти слепой Катиаш.
— Этого-то зачем берешь? — Маркиз обернулся, чтобы посмотреть на смертничка, который осмелился в поиске спорить с командиром… "Смертничка" не потому, что за это даже в цивилизованной армии наказывали. Таких и вешать не надо, сами нарвутся.
Катиаш и ухом не повел. Он был спокоен, как зверь Лефарат — его имя уже назвали, а остальное… собака лает — ветер носит. Пусть себе тяфкает, не подерется, так хоть душу отведет.
— Он лучше всех ловушки ставит, даром, что слеп, как крот. А пальцы такие, что с ними и глаз не нужно, — продолжил Смертничек. Так и буду его называть, решил Маркиз. — Так больше никто не умеет.