Скользкий
Шрифт:
Тихий шорох сменился звучащей не очень громко, но вполне различимой мелодией.
Солнечный остров скрылся в туман,Все очень просто – сказки обман…– Я сначала хотел от динамо-машины запитать, но потом подумал: тут за день так убегаешься, потом еще вечерами педали крутить… Это не для меня. – Кирилл вышел на кухню и уже оттуда продолжил?: – Плюнул я на это дело. Пусть лучше она тише играет, но зато для души.
Он вернулся с
– Это еще что за гадость? – Я пощелкал пальцем по кружке.
– Вытяжка из сока снежной ягоды. Жутко полезная, но вкус отвратительный. – Кирилл достал из кармана бумажный пакетик, надорвал и высыпал его содержимое мне в кружку. Жидкость забурлила, но неприятный запах сразу же пропал. Второй пакетик он высыпал себе и вытащил из кармана штанов электронные часы. – Тут главное время засечь.
– Знакомые часики. У Селина подрезал?
– Не подрезал, а взял попользоваться. Они ему сегодня все равно без надобности. – Кирилл в три глотка выпил свой сок и, зажав вилку между указательным и средним пальцами – большой палец на правой руке давным-давно оторвало не вовремя сработавшим детонатором, – принялся уплетать макароны.
Я не стал от него отставать и тоже выпил сок. Странно. Как водичка. И в чем здесь прикол? Словно заметив мои сомнения, Кирилл сверился с часами, поднял с пола чайник и налил в кружки кипятка.
– Только ты маленькими глотками пей, а то эффект не тот будет, – предупредил он меня.
Я потянулся за кружкой и закашлялся от пронзившей грудную клетку боли. Елки! Не слабо мне фанеру пробили. Ничего, пройдет. И не такое проходило.
Выпив, как мне и советовали, маленькими глотками теплую воду, я попытался оценить свои ощущения. Сначала ничего не происходило, а потом по всему телу потекла волна снимающего напряжение и усталость расслабления. Ух ты, а я уже и не замечал, что у меня все это время ребра ломило. А болеть перестали – так сразу дышать легко стало…
– Блин, сто лет уже вот так просто не собирались! – Я допил кипяток и наколол на вилку макароны.
– Ага. Да постоянно дела какие-нибудь. Задолбало все. Сегодня вон дружинники полдня мурыжили.
– Самогонный аппарат конфисковать хотели? – пошутил я.
– Не, консультировал их. На северной окраине бомбист завелся – три взрыва уже было. Четверых Крестоносцев на куски порвало, их совками потом собирали. Борец за права уродов, блин…
– А тебя-то зачем вызывали?
– Говорю же – проконсультировать. Просили посмотреть – самопальная взрывчатка или заводская.
– И? – стало любопытно мне.
– Взрывчатка армейская, – отложив вилку, Кирилл уставился в окно. – Детонаторы тоже заводские.
– Ну и какие это уроды? Откуда у них такие игрушки?
– Шли бы они… Ты посмотри, какие звезды. Где еще такие увидишь?
– Да, звезды знатные, – согласился я.
Раздались шаркающие шаги, и на кухню прошел Селин. Загремела посуда, и через пару минут Денис протопал обратно.
– Призрак отца Гамлета, блин, – хмыкнул Кирилл. – Прикинь, они недавно с Котом чуть не подрались.
– Как так? – не поверил я. Что ж такое надо учудить, чтобы вывести из себя обычно спокойного и уравновешенного Кота?
– Знаешь, что Селин ляпнул? «Чем шире рот, тем Чешире кот». Кот тоже молчать не стал. Ну и, как обычно: слово за слово, балдой по столу. Еле разняли.
– Да, Дениска у нас шутник.
Так мы и сидели. Пили чай, смотрели на звезды и перемывали кости общим знакомым. От окна тянуло стылой прохладцей, на улице стрекотали сверчки и где-то за горизонтом полыхали июньские зарницы.
Хорошо! Надо чаще встречаться…
Глава 6
Утро добрым не бывает. Сегодня эта нехитрая житейская мудрость пришлась как нельзя более ко двору. Нет, конечно, есть много поговорок в тему, но до состояния «ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох» я себя вчера, к счастью, не довел. Да и Кирилл не обманул, никаких побочных эффектов от выпитого накануне зелья пока не наблюдалось. Дело было совсем в другом: вчера я умудрился отрубиться так незаметно, что заснул прямо на стуле. Понятно, что поясница и шея, измученные неудобной позой, капитально затекли. А Кирилл, подлец, то ли до кровати доползти успел, то ли раньше меня проснулся.
– Уххх! – Прошипев сквозь зубы проклятие, я поднялся на ноги и распрямился.
Больно. После нескольких наклонов до пола поясницу немного отпустило, а вот с шеей обстояло совсем не так просто: повернуть голову налево не получалось. Точнее, получалось, но при этом от уха к лопатке стреляло так, что на глазах выступали слезы.
Я подошел к окну и невольно поежился: небо затянули низкие серые облака. Сумрачно. Накрапывает дождь. Даже непонятно, сколько сейчас времени. Может быть и восемь утра, и полдень. А часы Кирилл с собой уволок.
Я почесал зудящие запястья, вылил из чайника в кружку остатки воды и одним глотком выпил. Маловато будет. Пойду хозяина найду, пусть чем-нибудь тонизирующим и жаждоутоляющим обеспечит.
Я еще раз почесал ладони. Да что такое? Ой-е! Все кисти были усеяны красными точками мелких волдырей. С чего это меня так обсыпало? Неужели из-за вчерашнего сока?
– Ну и как это называется? – заскочив на кухню, я сунул покрасневшие и немного припухшие кисти прямо в лицо облокотившемуся на стол Кириллу. – Ты чего, ухоплан, мне вчера намешал?
– Полегче на поворотах, – зевнул тот и отхлебнул из кружки горячего чая. – Когда только базар фильтровать начнешь?
– В натуре, – поддакнул сидевший у открытого окна Селин. – Да и какой из него ухоплан? Он же ухолет вылитый.
– Что значит «полегче»? – все же немного сбавил тон я. – Это вот что такое? По-любому от твоего сока.
– Выброс вчера был. – Кирилл поставил кружку на стол. – Тебя вчера на юго-восток не заносило? По глазам вижу – заносило. Так что не стоит торопиться с выводами. Для человека твоей профессии это не есть хорошо.