Скользкий
Шрифт:
– Скользкий! – поднявшись на пару ступенек, обрадовался Климов. – Ну, ты даешь! Полгода пропадал неизвестно где и – хоп! – как чертик из коробочки. Пойдем, вмажем по чуть-чуть, хоть расскажешь, чем занимался. Или, как всегда, занят?
– Да не особо. – Я с сомнением оглядел висевшие над спуском в подвал ржавые буквы вывески «Кулинария». – Поговорить время есть, а пить… В завязке я.
– Хорош, по песярику вмажем – сразу развяжешься, – обдав перегаром, Клим потянул меня в подвал. – Я и сам не пью, но уж если наши на футбол вытащили, то как такой случай упустить? Ничего,
Ага, знаю я это чуть-чуть. Опять на автопилоте через полгорода ползти придется. Нет, пить нельзя. Но и отказываться тоже не дело. И не из-за классического «ты меня уважаешь?». Просто действительно сто лет не виделись.
Обстановка внутри «Кулинарии» мало чем отличалась от обстановки в подобных заведениях в любом районе Форта. Был в одном, считай, был во всех. Разве что столики у ближней стены отгорожены друг от друга деревянными перегородками, а у дальней стены к витрине подходила длинная стойка для тех, кому сидячих мест не досталось. А так все один в один. Пустая холодильная витрина со стоявшими поверху написанными от руки ценниками. Сиротливо выстроившиеся в ряд бутылки водки, самогона и полторашки с ядовито-яркой газировкой. Сигаретный дым, тусклый свет давно севшего чародейского светильника. Ленивое безразличие продавщицы и смертная скука иногда выглядывавшего из подсобки охранника.
Все столики оказались заняты, но Клим, ничуть не смутившись, смахнул со стойки в картонную коробку с мусором одноразовые пластиковые стаканчики с остатками водки, газировки и красными потеками томатного сока и заорал:
– Настя! Как обычно, но вдвойне!
Продавщица выглянула из подсобки и зазвенела бутылками.
Кучковавшиеся в углу китайцы оценили висевший на поясе у Клима кукри и, решив лишний раз не лезть на рожон, направились к выходу.
– Понаехали тут! – даже не понизив голоса, выдал им в спину Клим. – Уроды желтомазые!
– Чего ты на них? – Прежде чем облокотиться на стойку, я придирчиво осмотрел ее замызганную поверхность.
– А потому что уроды и есть, – решив, что все понятно объяснил, Климов выглянул из-за меня и крикнул уже подошедшим к двери китайцам. – Уроды!
Я обернулся посмотреть на их реакцию. Нет, проглотили. Похоже, Братство не так уж сильно сдало свои позиции, как некоторые это пытаются представить. По крайней мере, в окрестностях Пентагона братьев еще уважают. Или боятся. Что, собственно, в этом случае одно и то же.
– Ну, чего опять буянишь? – Продавщица принесла нам два пустых стаканчика, два с непонятной оранжевой жидкостью, тарелку с бутербродами и чуть больше полбутылки водки.
– Все, все… Тише воды, ниже травы, – заверил ее Клим.
– Это еще что такое? – принюхался я к содержимому стакана.
– «Инвайт». – Клим передвинул ко мне тарелку с бутербродами. – Не помнишь, что ли? Ну как там: «Просто добавь воды!»
– Елки! – Я отхлебнул разведенного в воде концентрата. Сколько лет назад последний раз пробовал? Десять, нет, пожалуй, все пятнадцать. – И где эту гадость только откопали?
– Хозяин где-то несколько ящиков достал.
– Да он же испортился давно на фиг!
– Чему там портиться? Химия же голимая, – усмехнулся Климов. – Вы, кстати, в школе водку с «инвайтом» не мешали? Нет? А мы мешали. Ниче так вставляло.
– Слушай, еще же какой-то концентрат был? Как его… «Зуко»?
– Что-то типа того. Но он дорогой был, у нас на него денег не хватало. – Клим толкнул своим стаканчиком мой. – Давай…
Мы выпили – я только пригубил – и закусили одним на двоих бутербродом с селедкой. Водка – гадость. Стопудово паленая. Правильно сделал, что залпом не замахнул. А селедка очень даже ничего. Попробовать «инвайтом», что ли, запить? Или не стоит так горячиться?
– Ты, кстати, насчет китайцев все понятно объяснил, а главное доступно. – Я положил на тарелку обкусанный бутерброд. – Что у вас там с ними случилось?
– Слышал, мы им учебку продали?
– Ну и?
– А этого мало? Я ж грандмастера на хрен послать не могу, приходится на этих отрываться. – Клим грустно улыбнулся. – Так вот живешь, обустраиваешься, планируешь что-то. А к тебе приходят и говорят: а ну выметывайся отсюда. Козлы!
– Слушай, мне кто-то говорил, у Триады к Братству претензии появились? – Из-за столика выползла-вывалилась компания парней и направилась к выходу. – Присядем?
– Они отлить пошли. – Клим налил водки себе и освежил мне. – Давай еще по одной.
– Не, мне хватит, – попытался остановить его я.
– Да перестань ты. И так раз во сколько лет видимся, – отмахнулся он. – А насчет Триады… Да сами они по большому счету лоханулись. У нас под зданием учебки подземная речка текла. Зимой нормально все, а как потеплеет – караул! Сколько мы сил на это дело угрохали! Китайцам само собой при продаже никто ничего не сказал. Ну не спрашивали они, мы-то чего лезть будем? Вот. Недели три назад одно крыло и обвалилось. Просто – хлоп! – и под землю ушло. А эти, странные, пришли к нам деньги обратно требовать. Наивняк такой. Угадай с трех раз, куда их послали?
– Да мне и одной попытки хватит. – Я задумчиво помял стакан с водкой. – Тебя в Туманный переводить не собираются?
– Давай не будем о грустном, а?
– А что такое?
– У меня этот проект века уже вот где сидит! – Клим выпил водку и провел ребром ладони поперек горла. – Вывезли людей в чистое поле. Как хотите, так и обустраивайтесь! Да, дома стоят, да, коммуникации проведены. А про то, сколько сил и средств надо вбухать, чтобы все это заработало, никто не подумал. И что кушать людям надо хотя бы раз в день, тоже для многих новостью оказалось. Туда бабла еще просто немерено вбухать надо.
– То есть вы в Форте надолго зависли?
– Да как тебе сказать? Получается, что так. В Туманный финансирование идет, должны до середины сентября уложиться, но там проект до ума еще доводить и доводить. Линия обороны внешняя, линия обороны внутренняя, огневые точки, установки сглаживания магического поля… Там же основное пока в оборону вкладывается. Как зимовать будем – непонятно. Я вот только одного понять не могу – кому этот заснеженный кусок земли сдался? Стратеги, блин…
– А меня Гадес с морга выгнал, – не знаю к чему, вспомнилось вдруг мне.