Скользящая сквозь время
Шрифт:
«Да что ж это такое! — в отчаянии подумала я. — Когда он, наконец, успокоится?»
— Мальчик, — тоном доброго дядюшки обратился колдун к Вождю. — Не путайся под ногами, не мешай нам разговаривать.
Шаттин хотел что-то ответить, но Гэттор, досадливо поморщившись, лёгким движением кисти отбросил его в сторону и наложил заклятие недвижимости. Я не возражала: чем меньше телодвижений будет парень делать, тем целее останется. Что бы он ни думал, а разборки с магом — не его дело.
Я стояла у шершавой стены, настороженно наблюдая за колдуном и лихорадочно соображая, чем можно сражаться в таком тесном пространстве, чтобы и Гэттора из пещеры выкинуть, и самим не остаться под её развалинами. А Гэттор, видя, что его потенциальной жертве деваться некуда, перекатывал из руки в руку огненный шар, глядя на меня с откровенной усмешкой.
— Ну что, Селена, поговорим? Или сразу воевать начнём?
— Давай поговорим, — обрадовано кивнула я. Разговор был мне на руку. Пока лясы точит, может, мне удастся что-нибудь придумать. — Куда ты дракона дел?
— Дракон немного не в форме, — поморщился колдун. — Спутники твои его в нескольких местах продырявили. Да ничего, на драконах всё быстро заживает. Завтра как новенький будет. Ответь лучше: почему тебе так везёт? Колдунья ты слабая, а и в Дарстене от меня ушла, и сейчас всё время выкручиваешься.
Я хотела обидеться на несправедливые слова по поводу моей слабости, но тут другая мысль пришла мне в голову, и я ответила:
— Так я же сплю. Становится страшно — просыпаюсь, думая, что мне кошмар приснился. Поэтому ты никогда не сможешь меня поймать. Ты же всё время меня пугаешь.
— Спишь? — удивлённо переспросил Гэттор. — И в Дарстене, значит, спала? Сновидица… Тогда понятно, почему я с тобой никак справиться не могу. Хм… Где-то я читал, как ловят сновидцев. Вспомнить бы…
Оп-па! А если он действительно вспомнит? А я ведь ещё через сорок лет с ним встречусь, и опять — во сне. Нет уж, не нужен мне такой риск.
— Не вспомнишь, — уверенно сказала я. — Той книги, где ты это прочитал, уже в свободном доступе нет, её недавно в Хранилище Тайной Магической Полиции закрыли. Как особо опасную.
— А ты откуда знаешь? — опять удивился Гэттор.
— Мне недавно сон про это снился.
Гэттор помолчал, что-то прикидывая, потом заинтересованно спросил:
— А этот парень, который с тобой везде ходит. Он тоже спит?
Я сделала вид, что задумалась:
— Не знаю. Иногда мне кажется, что он — моя придумка и исчезает вместе со мной, а иногда — что он на самом деле где-то существует и притягивает меня к себе. А может, я вообще его сон?
— Ну, вот про сон — не надо, — возмутился Гэттор. — Я-то уж точно ничей не сон. Я — вполне настоящий.
— Здрасьте, — съехидничала я. — Как это не сон, если я сплю и тебя вижу? Как бы я тебя увидела, если бы ты мне не приснился?
— Хватит! — вызверился колдун и шагнул ко мне. Я инстинктивно попятилась и прижалась спиной к шершавой стене. — Не верю я тебе! Сейчас проверим, какая ты сновидица! Исчезай, если сможешь!
И почти без замаха, одним движением кисти, запустил в меня огненный шар. И тут твёрдая до этого поверхность стены вдруг стала мягкой и податливой, и я провалилась в неё, как в перину. А она сразу сомкнулась перед моим лицом, и шар влепился в крепкую каменную стену.
Самое странное было в том, что я, находясь в камне, прекрасно видела всё, что происходит в пещере. Словно стена стала односторонним зеркалом, через которое можно смотреть с другой стороны. Такие часто висят в кабинетах психологов или спецслужб.
Гэттор ошеломлённо уставился на то место, где пару секунд назад стояла я. Потом подошёл и потрогал шершавый камень. Я видела перед собой его лицо с мрачно насупленными бровями, его руку, поглаживающую камень прямо напротив моего лица, и невольно затаила дыхание, хотя и понимала, что вряд ли он сможет услышать меня через каменную толщу.
— Значит, не соврала, — пробормотал колдун. — Действительно спит.
Постоял ещё немного, задумчиво покусывая нижнюю губу, пошёл к выходу и вдруг резко обернулся, словно надеялся, что я вдруг окажусь на прежнем месте. Но, так ничего и не увидев, пробормотал:
— Но ведь она так реальна… Как она во сне всё это проделывает?
И вышел из пещеры.
Я дёрнулась, чтобы выбраться из стены. Честно говоря, оказаться замурованной в каменной глыбе мне нравилось ничуть не больше, чем попасть под огненный шар Гэттора. С детства клаустрофобией страдаю, боязнью замкнутого пространства. Но вырваться не удалось, а над ухом раздался тихий голос. Даже не голос, а еле слышный шелест:
— Подожди. Он ещё не ушёл.
И я снова замерла, хотя мне и хотелось с криком выскочить из плотно охвативших меня каменных объятий.
Но мучилась я недолго. Буквально через несколько секунд я вдруг почувствовала мягкий толчок в спину, стена раздвинулась, и я опять оказалась в пещере. Обернувшись, осторожно провела пальцами по абсолютно твёрдой скале. И пожалела, что не вижу себя со стороны: выражение лица у меня, наверное, было ничуть не умнее, чем у Гэттора, когда он камень гладил.
— Спасибо, — прошептала я, продолжая гладить шероховатую стену, и услышала тихий ответ:
— Рады помочь.
Ладно, с Гэттором разобрались. Теперь надо выручать Шаттина. Где он там? Я повернулась, отыскивая его взглядом.
Вождь, весь красный от натуги, пытался встать, но заклятие недвижимости было пущено со знанием дела и, хотя наложившего его колдуна уже в пещере не было, оно продолжало действовать. И парень лежал на холодном полу, не в силах пошевелить и пальцем.
Я кинулась к нему, на ходу снимая заклятие:
— Сейчас, подожди…
Почувствовав, что невидимые путы с него спали, Вождь вскочил и, судорожно вздохнув сквозь крепко сжатые губы, повернулся ко мне:
— Светлейшая…
— Стоп! — Я даже руки вперёд выставила, чтобы прервать его. Я знала, что он мне скажет, и слушать его покаянную речь совсем не хотелось. — Ещё раз повторяю: колдун — не твоя забота. С ним ты не справишься. Ты — прекрасный воин, но магии не обучен, а без колдовства вставать на пути мощного колдуна бесполезно. Даже я с ним не справляюсь, мне всё время помогают: кто-то или что-то. Это не ты, это я должна расстраиваться, что я — очень слабый боевой маг. Я — менталист, а вот воюю из рук вон плохо, и это меня очень угнетает. Нельзя же всё время надеяться на чью-то помощь. А вдруг никого рядом не окажется?