Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности
Шрифт:
Постучавшись, вошел инженер.
– Готово, Георгий Михайлович. – И протянул на ладони три кристалла. – Этот – мой учебный. Этот ваш, третий для института.
– Хорошо. Анатолий, обеспечь Всеволода Ильича напарником, пусть изучают машину в дозволенных пределах. Когда освоите, будете являться сюда каждый день, утром и вечером, проверять, нет ли каких новых сообщений, вообще… изменений. Установите в квартире следящие камеры и масс-детекторы. В одном из наших оперативных помещений поблизости организуй пульт круглосуточного наблюдения.
Суздалев
– Занимайтесь. Я сейчас сам съезжу в институт, переговорю с господином Поволоцким. Оттуда к себе. Если что, по Р-6 вызывай.
«Эр-шестой» – это сверхсекретный приемопередатчик новейшей разработки, с использованием хроноквантовых элементов. Позволяет осуществлять мгновенную связь на любые расстояния, вплоть до космических, абсолютно помехоустойчивый, стопроцентно защищенный от перехвата сигнала, вдобавок автоматически шифруемого. Всего их в России имелось несколько сотен экземпляров, выдавались они под расписку особо доверенным лицам известных ведомств и были снабжены не только маячками, фиксирующими местонахождение с точностью до метра, но и системой дистанционного уничтожения. Размером не превышает папиросной коробки, ценой соответствует неплохому автомобилю.
Указание Суздалева говорило о том, что в ближайшее время он может оказаться в таких местах, с какими другим способом связаться невозможно. Имелись в распоряжении службы подобные объекты, и много. Та же Нилова пустынь, Кирилло-Белозерский монастырь и прочие.
Несмотря на стремительно приближающуюся новогоднюю ночь, в институте Скуратова было многолюдно. Судя по всему, ученые, стремящиеся к Пределам знания, решили праздновать корпоративно, о чем говорила веселая суета в коридорах и разносящиеся по лестничным пролетам запахи.
(Суздалев не читал «Понедельник начинается в субботу» и не смотрел фильм «Чародеи», иначе мог бы оценить сходство.)
К заместителю директора по науке профессору Поволоцкому Самсону Фроимовичу его пропустили свободно, несмотря на режимность учреждения. На каждый случай у Георгия Михайловича имелись наиболее адекватные документы.
Для Поволоцкого он был чиновником Специального комитета, приблизительно соответствующим по рангу. Не настолько выше, чтобы вызывать административные рефлексы, но и не ниже, по той же самой причине.
Взаимно представились, поздравили друг друга «с наступающим», сошлись во мнении, что погода выдалась на удивление хороша. Профессор, мужчина с крупными, суровыми чертами лица, но с веселыми глазами и великолепной, вызывающей зависть седеющей шевелюрой, наверняка удивленный визитом (совсем неподходящее время, хотя формально и рабочее), кашлянул и будто невзначай приоткрыл сейф. Сейф был под стать хозяину, тяжелый и основательный, судя по до сих пор не потускневшей фирменной эмблеме на внутренней стороне – изготовлен на заводе Крейтона в 1889 году. При жизни, значит, еще Александра Третьего, Миротворца.
На верхней полке, над вторым, еще более защищенным отделением, красовалась литровая бутылка «Можжевеловой».
– Вы как?
– Отчего бы и нет, ради праздничка…
Поволоцкий оживился (наверняка визит чисто протокольный, в этом самом смысле), аккуратно разлил напиток в стограммовые, тоже очень старинные чарки. На закуску выставил тарелку с невероятно аппетитным даже на вид копченым салом.
Добрым словом проводили уходящий год, и только после этого замдиректора осторожно осведомился о цели столь неожиданной, но, безусловно, приятной встречи…
– Я, собственно, по поводу директора вашего, Виктора Викторовича.
– А что такое? Он скоро должен быть, обещал.
– Ну, это вряд ли. Сегодня он не сумеет отметить праздник в кругу сотрудников…
– С ним что-то случилось? – изменился в лице Поволоцкий.
– В подразумеваемом вами смысле, к счастью, нет. Но он отбыл в срочную командировку, не успев вас предупредить. Попросил меня это сделать.
Взгляд ученого выразил полное недоверие.
– Это как-то… не в его манере.
– Всякое случается. А меня просил передать вам вот это. После того как разберетесь, не сочтите за труд позвонить. – Положил на стол кристалл и соответствующую легенде визитку. – Результат я передам Виктору Викторовичу.
– Вы все-таки можете мне сказать, где он?
– Надеюсь, все, что он нашел нужным вам сообщить, здесь написано. Сам я этого не читал. Не в моих правилах. Но если вы сейчас откроете запись и посмотрите, есть ли там какой-нибудь смысл, буду удовлетворен. Мне ведь тоже интересно, не водят ли нас за нос.
– Кто?
– Это отдельный вопрос, и тоже интересный. Ну, давайте, Самсон Фроимович, попробуйте…
Профессор, пребывая в некотором обалдении, отошел в угол кабинета, где на специально оборудованном столе возвышался компьютер, на вид не отличающийся от того, что стоял у Ростокина.
Вложил кристалл в приемник, нажал несколько клавиш.
Суздалев продолжал сидеть в расслабленной позе, даже не повернулся в ту сторону.
Через несколько секунд Поволоцкий сначала протяжно свистнул, затем начал издавать, с неравными интервалами, всевозможные междометия: «Ого! Ух ты! Ну-у!.. Разве?» И в этом же роде на протяжении минуты с лишним.
– Мне достаточно, – громко сказал Георгий Михайлович, с шумом вставая.
– Как вы сказали? – обернулся профессор.
– Я сказал, что мне достаточно. Я убедился по вашим реакциям – это не пустышка. Так?
– Да, да, совсем не пустышка! Но как же? Вот черт…
– Так, значит, договорились, коллега. Когда разберетесь – немедленно позвоните мне. Возможно, я устрою вам контакт с Виктором Викторовичем по прямому проводу. Но запомните, категорически, никакой инициативы. И никаких разговоров на стороне. С кем бы то ни было. Предупреждать о последствиях считаю излишним. Еще раз с Новым годом.