Скорость, маневр, огонь
Шрифт:
После короткой ночи летчики продолжали вести активные бои. Только за день поднялось в воздух 52 самолета полка на прикрытие своих войск. Сбито девять фашистских самолетов, в том числе по два сбили Азаров и Шикалов.
Но победы доставались не легко. На фашистских самолетах летали тоже опытные летчики. С ними нужно было сражаться умеючи, с боевой смекалкой. И для наших летчиков, прошедших грозную и тяжелую школу боев, эта задача была по плечу.
А в ночь на 5 мая артиллеристы, пехотинцы и танкисты начали штурмовать станицу Крымскую. Ранним утром гвардии капитан Сапожников повел группу истребителей на прикрытие наземных войск.
Истребители стремительно атаковали фашистов и с первого же захода сбили один, а затем и второй бомбардировщик. Фашисты растерялись, беспорядочно сбросили бомбы и поспешно ушли на запад.
Вторая группа наших истребителей, под командованием Азарова, нанесла удар по фашистским самолетам, штурмовавшим наши войска. Азаров сбил «Юнкерс-87», а Ординарцев – «Мессершмитт-109».
Когда советская пехота ворвалась в станицу Крымскую, бои в воздухе достигли наивысшего напряжения. Эти дни, по мнению летчиков, были самыми жаркими за все время воздушных боев на Кубани. Пятого и шестого мая в воздухе разразилась такая потасовка, которую трудно себе представить.
Фашисты решили во чтобы то ни стало, любой ценой, внести перелом в воздушной обстановке. Они пошли ва-банк, бросив все свои самолеты в бой. Развернулись невероятных масштабов воздушные сражения. Самолетов у фашистов было очень много. Но еще больше теперь их было с нашей стороны, особенно истребителей.
Крылатые полки, едва заправившись горючим и пополнив боекомплект, вновь поднимались в воздух. Группы самолетов нашего полка водили в бой старшие лейтенанты Солдатов, Макаров, капитаны Сапожников и Чернецов. Неоднократно вылетал на задания командир полка Осипов.
Технический состав с тревогой смотрел в небо, ожидая возвращения своих летчиков. И каждый раз они возвращались с победой.
6 мая мы сбили шесть самолетов противника. Фашистская авиация была изгнана с поля боя, а станица Крымская освобождена наземными войсками. Однако бои проходили не без жертв с нашей стороны. Смертью храбрых пали летчики Николай Скворцов, Семен Мироненко, Григорий Кулагин.
Старший лейтенант Скворцов был отчаянно храбрым летчиком. На «спитфайре» он летал так, что английская техника не выдерживала русского характера. Однажды Николай после проведенного боя вернулся домой с поломанным в воздухе сиденьем. Сиденье летчика на «спитфайре» изготовлено так, что если в полете будет создана перегрузка, оно опустится на амортизаторах. Летчик при этом как бы просядет и воздействие перегрузки уменьшится. Внизу под сиденьем установлены два штыря-ограничителя, дальше которых сиденье не опустится. Однако англичане, вероятно, не рассчитывали на то, что «спитфайры» попадут на Кубань.
Скворцов в воздушных боях создавал такие перегрузки, от которых обрывались амортизаторы и не выдерживали ограничители. Сиденье проваливалось вниз. Возвращается Скворцов из полета, а его почти не видно в кабине – сиденье провалилось и уперлось в тягу управления рулем высоты.
– Ты что же это, самолет изуродовал? – смеются механики.
– Сам удивляюсь, но факт налицо: подкачала английская техника…
Погиб Николай Скворцов, защищая товарища. В одном из воздушных боев четверка «спитфайров» под командованием Скворцова встретилась с двенадцатью фашистскими бомбардировщиками, которых прикрывали шесть «мессершмиттов».
– «Спитфайрам» связать боем прикрытие! – поступила команда с земли. – Сейчас подойдут «яки».
– Вас понял, – ответил Скворцов.
Группа полезла наверх, чтобы принять воздушный бой на себя и оторвать прикрытие фашистов от их бомбардировщиков. Скворцов заходит ведущей паре «мессершмиттов» в хвост и начинает её преследовать. Проходит несколько минут. Наши «яки» уже набрали высоту и торопятся атаковать «юнкерсов».
Задача, поставленная группе Скворцова, выполнена. «Спитфайры» приняли на себя бой с «мессершмиттами». Один из вражеских бомбардировщиков горит и стремительно несется к земле. Но шлейф дыма тянется и за самолетом ведомого Скворцова – он старается перетянуть линию фронта.
– Держись, Кулагин! – кричит Скворцов попавшему в беду товарищу. – Я рядом!..
А сверху наваливается новая четверка вражеских истребителей. Изо всех сил отбивается Скворцов, прикрывая боевого друга. Но силы слишком неравны, и одному из фашистов удается поджечь самолет Скворцова…
Николая не стало, погиб замечательный летчик, который самоотверженно дрался с немцами в небе Ростова, Крыма, Кубани. Не возвратился домой после боя и Григорий Кулагин.
Тяжело переживать потери боевых друзей. Невозможно было вычеркнуть из сердца имена близких товарищей, тех, с кем еще вчера делили радость и горе, вместе ощущали упоение боем и дыхание смерти. И мы мстили за павших товарищей, с утроенной яростью набрасываясь на врага.
Не щадя своей жизни, продолжали сражаться летчики полка. Только за шесть дней воздушных сражений, c 3 по 8 мая было сбито 26 самолетов противника.
…Глядя на красивое, почти юношеское лицо с ясными, голубыми глазами и выцветшими от солнца бровями Сережи Азарова, никто из непосвященных ни за что не сказал бы, что это – один из самых грозных для фашистов летчиков.
Его любили буквально все в полку. А командир эскадрильи Солдатов просто обожал своего заместителя. Азаров отвечал ему тем же. Эскадрилья по боевой и политической подготовке занимала первое место. И не случайно. На боевом счету летчиков было больше всех сбитых вражеских самолетов.
Умный, смелый, находчивый командир эскадрильи и такой же его заместитель сумели организовать людей, сплотить их в единый боевой коллектив, поднять чувство ответственности за судьбу Родины.
В полку говорили: «Солдатов и Азаров – это душа и отвага эскадрильи». И это было истиной. Они как бы дополняли друг друга и каждый готов был отдать жизнь за другого.
Эскадрилья славилась другими отважными летчиками – Шикаловым, Мартыновым, Серебряковым, Волошиным.
8 мая 1943 года. День был ясный, знойный. Солнце немилосердно жгло истерзанную бомбами и снарядами кубанскую землю. Тучный чернозем полей зарос бурьяном, дикой травой. Пыль огромными султанами висела над дорогами, по которым день и ночь двигались танки, автомашины, колонны пехоты и артиллерии.
Азаров забрался на верх капонира в надежде освежиться степным ветерком. Но воздух был недвижим. Одолевала жажда.
– Эх, скорее бы в небеса! – Там прохлада и врамя бежит быстрее.
Услышав голос летчика, показался из капонира и механик Григорьев.
– Как ты, Григорьев, думаешь, будет сегодня вылет?
– А что? Самолет в полной готовности.
– Знаю. Но я не об этом. Хочется в воздух подняться, там прохладнее.
– Прохладнее! А чего же вы каждый раз возвращаетесь в промокшем комбинезоне, аж соль выступает?