Скорость, маневр, огонь

Иванов Анатолий Степанович

«Высота, скорость, маневр, огонь!» – в этой покрышкинской формуле был заключен большой смысл. Истребитель всегда должен находиться выше противника, отсюда – скорость, и он может построить желаемый маневр, обеспечив тем самым внезапность атаки.

Теперь мы стали действовать, сообразуясь с конкретной обстановкой, складывавшейся в воздухе, и результаты не заставили себя ждать.

Но лиха беда – начало. Заметное внешнее сходство «спитфайров» с «мессершмиттами» не только сковывало свободу действий в небе, но и приносило более серьезные неприятности. Наши зенитчики все же принимали «спитфайры»

за фашистов и, не стесняясь, открывали по ним огонь. Атаковали «спитфайров» не только зенитчики, но и летчики других авиационных частей, базировавшихся на соседних аэродромах.

К тому же в заблуждение вводили собратьев по оружию и желтые стрелы, нарисованные вдоль фюзеляжа, которыми мы украсили свои «спитфайры», – отличительный знак полка.

Были приняты срочные контрмеры – содрать с фюзеляжей традиционные «украшения».

Вооружившись стамесками, отвертками, металлическими линейками, перочинными ножами и прочими острыми предметами, мы пошли в атаку на желтые стрелы.

Скобяными работами мы были заняты все свободное время между вылетами, а потом, подкрашивали фюзеляж светло-серой краской, под цвет англичанина, Но и после того, как были уничтожены стрелы, все же некоторые летчики и зенитчики продолжали путать «спитфайр» с «мессершмиттом». В один из вылетов нашими «яками» был атакован самолет гвардии лейтенанта Мироненко.

А в другом воздушном бою и мне представилась возможность «на себе ощутить удары наших соседей».

Дело было так. Я атаковал фашистский бомбардировщик Ю-87, и, оказавшись в очень выгодном положении, наверняка смог бы его сбить. Но тут, будто по команде, появились наши «яки».

– Яшка! – кричу по радио. – Яша! Не мешай атаковывать! Прикрой меня, я свой!

Но наш летчик, видно не поняв или не расслышав команды, зашел в хвост, да как полоснет изо всех огневых точек!

Высота две тысячи метров. Смотрю – самолет мой начинает вращаться: крыло пробито, из-под капота пар повалил. Хотел было прыгать с парашютом, но высота уже мала. Снизил скорость и кое-как вывел «спитфайр» из крутой спирали. Еле домой добрался.

Командование тут же приняло срочные меры. Решили рассадить нас по всем соседним аэродромам, чтобы ознакомить летчиков и зенитчиков с английскими самолетами.

Во время облета аэродромов довелось мне встретиться с летчиком, который атаковал и подбил мой самолет, но претензий к нему предъявлять не пришлось: многие летчики и технический состав соседних полков были поражены исключительным сходством «спитфайра» с «мессершмиттом».

Зенитчики, даже зная о нашем прилете, на всякий случай держали «спитфайров» на прицеле.

– Что вы такие негостеприимные? – шутили мы, – Вы же знали, кто к вам прилетает?

– Знать-то знали. Да чем черт не шутит…

Соседи буквально ощупывали самолеты, осматривали их со всех сторон и качали головами.

Мы взлетали и показывали «спитфайры» во всех положениях, под разными ракурсами на малой высоте, в наборе, в лоб и с хвоста – смотрите, запоминайте, как выглядит заморский гость.

После этих процедур нас оставили в покое. Теперь можно было с новой силой навалиться на фашистов.

Воздушные бои на Кубани происходили с участием большого количества самолетов. Начинались они, обычно, с рассвета. Как только локаторы обнаруживали, что фашистская авиация поднялась в воздух, без промедления взлетали со всех аэродромов советские истребители и тут – начиналось!

В небе собирались истребители всех марок, на всех высотах – от бреющего полета до восьми-десяти тысяч метров. Кипит воздушный бой. Горят самолеты противника. И наши тоже. Подбитые тянут каждый на свою территорию, за ними длинные шлейфы дыма и пара. Повсюду парашюты. Разноцветный купол – это фашист, белый купол – советский летчик.

Ежедневно приходилось делать по пять-семь боевых вылетов. Требовалось огромное напряжение сил, чтобы удержаться в этом бешеном ритме воздушных боев и не сдать физически. Мы чертовски уставали, однако морально чувствовали себя превосходно.

Кончался апрель, наступала настоящая жара. Она сильно изматывала людей, не хотелось ничего есть. Бывало, наступят сумерки, придешь в помещение, ляжешь на койку и тут же мгновенно заснешь. А в четыре часа утра снова подъем и снова в очередной вылет.

Приходилось и так работать: выполним четыре-пять полетов, а солнце только за полдень перевалило. После прохлады в воздухе, жара наваливается, как в парной бане. Найдешь какую-нибудь небольшую тень, приляжешь передохнуть и видишь – с флягой идет полковой врач, Зеня Давидович, нальет граммов восемьдесят портвейна, чтобы силы поддержать, выпьешь и становится лучше. Потом техник на голову свежей воды выльет – совсем легче.

И хватает такой «подзарядки» еще на один, очередной вылет, на новый воздушный бой.

Но вот бой закончился. Прилетаешь на аэродром усталый, выберешься из самолета и с ног валишься. И снова «на помощи» бежит Зеня Давидович, а техник уже приготовил котелок свежей воды, чтобы вылить ее на разгоряченную и усталую голову.

Ночь южная, звездная, темная. Над линией фронта полыхают взрывы, вонзаются в небо лучи прожекторов, вспыхивают разрывы зенитных снарядов. А у нас тихо. Летчики спят. Техники возятся с машинами. Девчата-оружейницы колдуют возле пушек и пулеметов. Где-то негромко звучит радио: «В течение 29 апреля на фронтах существенных изменений не произошло, – сообщает в сводке Совинформбюро. – На Кубани – части Н-ского соединения овладели несколькими опорными пунктами противника. Советская авиация поддерживала действия наземных частей и нанесла противнику тяжелые потери».

Ох и трудным был для нас этот день 29 апреля! Летчиками полка было произведено двадцать восемь вылетов на сопровождение штурмовиков и пикировщиков, а также двадцать три вылета на прикрытие наземных войск. Четыре раза вступали мы в напряженнейшие воздушные бои с «мессершмиттами» и «фокке-вульфами».

13 апреля с рассвета и дотемна одна за другой взлетали группы «спитфайров» на прикрытие наземных войск от активных действий фашистской авиации.

Накануне 1 Мая командование Воздушной Армией приняло решение атаку позиций противника начать с вечера Действиями ночных бомбардировщиков, на рассвете нанести удар фронтовыми бомбардировщиками ТУ-2 и пикировщиками Петлякова, после чего должен последовать артиллерийский налет и, наконец, – наступление наземных войск на станицу Крымская.