Скорость, маневр, огонь
Шрифт:
– Это, братец, ты мой, от работы. Там как закружится карусель, так голова из стороны в сторону будто маятник мотается.
– А опасность-то какая!
– На войне опасность каждую секунду рядом с нами бродит.
– Это верно, – согласился Григорьев. Азаров снова посмотрел в небо.
– Ух, жарко! У тебя в капонире не найдется глоточка холодненькой?
– С вечера флягу поглубже закопал, но должно быть нагрелась, солнце шпарит вовсю.
Азаров полез в капонир. Вода была хотя и не очень холодная, но свежая. Летчик с удовольствием глотал живительную влагу. Потом тыльной стороной ладони вытер губы, на минуту призадумался и спросил механика:
– А как ты думаешь, Григорьев, кто сейчас сильнее в воздухе: мы или немцы?
– Конечно, мы, – не задумываясь, ответил механик, скосив глаза на ордена командира.
– Да, теперь в небе фашистам стало тошно.
Сергей любил вот такие непринужденные беседы. И сейчас ему хотелось перекинуться словом со своим механиком. Но тут послышался голос моториста:
– Ракета!
Азаров, не торопясь, поднялся, отряхнул с брюк пыль, потянулся до хруста в костях и тут же ловко надел парашют.
– Вот и война снова начинается, – подмигнул Григорьеву. – Быстро прыгнул на «крыло» самолета и в одно мгновение уже был в кабине.
– Товарищ командир, запускаем?
– Не торопись, наш конь не подведет. Впрочем, давай, – согласился Сергей.
Мотор чихнул, хлопнул и заработал ровно и монотонно.
– Счастливо, командир! – крикнул Григорьев и махнул рукой в сторону рулежки.
Азаров увеличил обороты мотора, самолет выскочил из капонира и пошел на взлет. Четверка истребителей уже в небе. Самолеты построились в боевой порядок и пошли в сторону Крымской.
В первой паре Солдатов с Азаровым, вторую ведет Мартынов. Внизу кубанская земля клубится столбами пыли. При подходе к линии фронта по радио приказ:
– Патрулировать «квадрат два».
Перекладывая самолеты с крыла на крыло, четверка барражирует в заданной зоне. Самолетов противника пока нет. Внизу наши штурмовики обрабатывают передний край фашистов. Их прикрывают «яки». Извилистой лентой через бесконечные плавни пробивается к морю река Кубань. На юго-западе синеет полоска Черного моря.
Прошло десять минут. На одном из разворотов Азарова, осматривая заднюю полусферу, увидел шестерку «мессершмиттов». В ту же секунду в наушниках шлемофонов летчики услышали голос Сергея:
– Командир, сзади и выше «мессы».
– Вижу. Мартынов, следуй за мной.
Фашистские истребители ринулись в атаку, но не сумели использовать преимущества в высоте. Завязался бой.
Азаров, весь внимание, следует за командиром, как тень, защищает его, отсекая атаки немцев от хвоста. Фашисты упорно наседают.
Еще атака и «Мессершмитт-109» валится на крыло, потом переходит в штопор и врезается в землю. Не ушел фашист от меткого огня Азарова. Бой идет над нашей территорией. Там, внизу, с волнением следят тысячи людей за воздушной схваткой.
Вот еще один фашистский истребитель загорелся от огня Мартынова. Еще несколько минут боя, и немцам удается поджечь самолет Мартынова.
– Мартынов, прыгай! – кричит по радио Солдатов. – Да прыгай же!
Черная точка отделяется от падающего «спитфайра», и через несколько секунд над ней раскрывается белый купол парашюта. Ведомый Мартынова прикрывает своего командира.
Неравный бой Солдатова и Азарова с четырьмя «мессершмиттами» продолжается. Продержаться бы им немного и на помощь подоспеет ведомый Мартынова, Александр Серебряков.
– Командир, у тебя в хвосте «мессы»! – кричит Азаров по радио.
Но было уже поздно, Солдатову не уйти от поражения.
– Держись! – крикнул Азаров и бросил самолет между Солдатовым и двумя «мессершмиттами». В тот миг в его машину впились десятки пуль и снарядов. Истребитель вздрогнул, накренился и стал штопорить. По плоскостям взметнулись языки пламени.
В кабине полно дыма, нечем дышать. Вспыхнула одежда и страшная режущая боль хлестанула по лицу и рукам. Напрягая последние силы, Азаров сбрасывает фонарь кабины. Объятый пламенем, он переваливается за борт и летит к земле огненным клубком.
Медленно бегут роковые секунды, опередив горящего Азарова не долетев до земли, взрывается «спитфайр». Будто испугавшись взрыва, раскрывается наконец парашют Азарова. Он плавно понес летчика к земле. Но погасить падением пламя на одежде не удалось. Сотни наших солдат, переживая, смотрели как на их глазах сгорает в кебе отважный летчик.
Азаров упал на землю и все еще продолжал срывать с себя горящую одежду. К нему на помощь бросились пехотинцы.
Сергей лежал, скорчившись от чудовищной боли. Клочья сорванной и еще дымящейся одежды прилипли к его кровоточащему телу, сплошь покрытому страшными ожогами.
Пехотинцы завернули Сергея в шелк парашюта и бережно понесли на руках к дороге. Подошла автомашина и Азарова осторожно подняли с земли.
– Не надо, ребята… – прошептал Азаров. – Как командир?
– С твоим командиром все в порядке, сынок, – ответил летчику какой-то пожилой солдат.
Но Азаров этого уже не услышал… Склонив головы, без пилоток, запыленные и потные стояли солдаты и… плакали.
Похоронили Сергея на холме возле Крымской, там, где были похоронены павшие смертью храбрых воины, бравшие штурмом эту станицу.
А через несколько дней был получен Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Сергею Азарову звания Героя Советского Союза за подвиги, совершенные им ранее, до трагического дня 8 мая 1943 года.
И снова бои, бои. Наземные войска ломают сопротивление врага. В воздухе уже нет безраздельного господства фашистской авиации, и мы надежно прикрываем свои войска. Фашисты несут большие потери. Значительно сузились их возможности для ударов с воздуха по нашим боевым позициям и тылам.