Скорпионы в собственном соку
Шрифт:
Мой дядя, бывший семинарист и бывший наемник Пачи Ираменди, брат моей матери, был одним из основателей ЭТА и, быть может, является наиболее важным звеном в этой истории.
Я на минуту прервал свое чтение с экрана компьютера. Если память не изменяет мне, Пачи Ираменди, по прозвищу Тартало, был руководителем ЭТА, вступившим в Алжире в переговоры с правительством ПСОЭ [87] и погибшим в автомобильной катастрофе при странных обстоятельствах – согласно официальной версии – на алжирском шоссе, кажется, в середине восьмидесятых годов.
87
Социалистическая
Выдвигалась теория, согласно которой его могли убить как его собственные соратники по партии более радикального толка, так и СЕСИД; [88] последние – ввиду некой темной заинтересованности в том, чтобы продолжать противостояние с ЭТА.
Мое желание как можно раньше попасть на праздник в «Гуггенхайме» пропало столь стремительно, как у Хаддока – желание выпить виски после антиалкогольной микстуры, данной ему Турнесолем в «Тинтин и пикаро». У меня все было наоборот. Я встал и пошел в бар за бутылкой «Тлен-моранжи» пятнадцатилетней выдержки и пачкой «Бэнсон и Хэджес». И почти бегом вернулся к компьютеру, чтобы продолжить читать эту – быть может, впервые в жизни я не мог подобрать эпитета, чтобы классифицировать что-либо, – историю.
88
Испанская разведка.
4
Случайность обеспечила необходимую основу для того, чтобы задумать и осуществить на практике этот план.
Старшина Сильеруэло, сослуживец и товарищ моего отца в работе дегустатора, подхватил свинку, которая, ввиду его взрослого состояния и слабого здоровья, потребовала продолжительного лечения.
Мне тогда только что исполнилось восемнадцать лет, я завершил свое профессиональное образование и не имел работы; на следующий год я должен был пойти добровольцем в армию, так решил мой отец. Последнему ни капельки не нравилось, что я болтаюсь без дела по Тулузе, теряя время и крутя шашни с Каталиной, своей невестой. Он посчитал после двадцати лет службы, что работа дегустатором совершенно не опасна, и ему взбрело в голову предложить в Айете, чтоб его сын заменил старшину до тех пор, пока тот не выздоровеет. Таким образом я был бы при нем, он мог бы контролировать меня, а кроме того, я тоже мог бы отправлять матери деньги.
Поскольку преданность и благонадежность моего отца были более чем проверены, а мои тайные симпатии не дошли до сведения полиции, начальник охраны и сам Франко одобрили эту идею.
5
В 1962 году диктатору исполнилось семьдесят лет. Годом раньше у него на охоте случайно взорвалось ружье (на самом деле многие думали, что это было неудавшееся покушение), вследствие чего он сильно повредил левую руку, частично оставшуюся неподвижной. А в этом году он только что столкнулся с массовой забастовкой, в ходе которой выдвигалось требование повышения заработной платы, особенно в Астурии и в самой Стране басков, которую он счел окончательным крахом вертикали фалангистского синдикализма. Кроме того, он был обеспокоен махинациями против режима так называемого Мюнхенского союза, который в действительности был весьма безобидным и намеревался всего лишь робко постучаться в двери Европы.
В первый раз я увидел диктатора в Айете, в дворцовом саду. Он показался мне неприятным стариком, малышом с лицом черепахи, приготовленной в суп, и смешным голосом, как у кастрата.
Он был поглощен своим недавним увлечением, живописью. Ему нравилось рисовать маслом, исключительно натюрморты с едой. Это были картины безвкусные и лишенные всякого изящества, их не купили бы даже на толкучем рынке в Мадриде.
В тот момент он рисовал ананас, салат-латук, телячью отбивную, полбуханки белого хлеба, охотничий нож и
Он собирался пить отвратительный чай, который попробовал для него мой отец час назад, с тремя печеньями (вероятно, надкусанными). Пока ему разогревали его отвар на спиртовке, находившейся там же, на отдельном столике, он сказал мне несколько слов, и это были единственные слова, с которыми он обратился непосредственно ко мне в тот короткий промежуток времени, когда я пробовал его еду. Я запомнил их так:
– Значит, это ваш сын, Астигаррага… Учись у своего отца, мальчик: всегда слушать и молчать… держать рот на замке… исключение только для этой работы, само собой… Если б это было не так, как бы мы жили… – Подобная простота, видимо, нравилась ему самому, а может, ему хотелось кашлять. – Испании можно служить разными способами, и этот – не более ничтожный и не менее важный, чем другие… Ведь масонство не отдыхает даже по праздникам… Это все.
6
Идея воспользоваться моим временным занятием в должности дегустатора, чтобы устроить покушение на Франко, пришла в голову дяде Пачи, который послужил мне проводником в круги активных борцов с франкизмом.
Как и многие, я в ту пору верил в то, что мы сражаемся как против франкистского фашизма, так и за освобождение Эускади. [89]
Много лет спустя, когда я уже достиг достаточного возраста, чтобы понять, что Бога не существует, что все вокруг – ложь и что если бедняк ест мерлана, то, значит, либо это плохой бедняк, либо это плохой мерлан, я, с высоты своего шаткого положения, отдавал себе отчет в том, что все равно, кто удерживает власть: ЭТА сражалась и продолжает сражаться, неся с собой террор и бедствия, против Испании и против всех, кроме самих себя и своих наемных убийц.
89
Самоназвание Страны басков.
Выживание самой организации – единственная цель.
Впрочем, должен заранее сообщить вам, что ни одно из обстоятельств не повлияло на мои поступки. Моя беспощадная и разнообразная месть на протяжении двадцати пяти лет имеет под собой исключительно личные мотивы, которые я в дальнейшем изложу.
Я невольно ощутил озноб, вспомнив о тщательно смазанном пистолете в коробке с обувью и о коллекции зловещих ножей, причины обладания которой в свете этих заявлений о мести казались отнюдь не невинными.
Мне также пришло на память, что на ночном столике у него лежал «Граф Монте-Кристо», главный герой которого, Эдмон Дантес, также тратит свое состояние и свою жизнь на то, чтобы отомстить людям, несправедливо отправившим его в тюрьму.
7
Франко почти всегда обедал и ужинал в Айете. Кстати, именно там я начал интересоваться кулинарией. Я достаточно долгое время провел в обществе Луиса Ицаскабры, болтливого дворцового повара, который научил меня готовить основные блюда традиционной баскской кухни и смешивать четыре истинно баскских соуса: черный кальмаровый, соус для трески пиль-пиль, красный бискайский из острого стручкового перца и вкуснейший зеленый соус для мерлана.
Тем летом Франко выезжал только в Бильбао, и только пару раз. В эти дни он обедал в знаменитом ресторане отеля «Торронтеги» и в морском клубе «Абра», в то время располагавшемся на первом этаже театра «Арриага».
Но было одно место, куда Франко наведывался с определенным постоянством, – на ферму Арансади, в простую харчевню, расположенную возле деревушки Виль-ябона, недалеко от Сан-Себастьяна.
Благородному генералу, хоть он и был воздержан в еде и ему было в целом все равно, что ему подают, тем не менее очень нравились свежие кальмары в собственном соку, которых готовили на вышеуказанной ферме.